Денис, выяснивший у Анюты подробности их короткой дорожной связи. Зря мы убеждали, что это каталепсический мираж. Вот только зачем было бить по голове?

– Действительно, – согласилась я с обоснованностью последнего вопроса. – Зачем Дэну бить тебя по голове? Да еще сзади и без предварительного оглашения приговора. Ему следовало просто дать тебе в морду и аккуратно проводить с крыльца. В новом качестве – недруга. Денис же знал о твоем последнем приобретении – диагнозе «нарколепсия». Головотяпства, в смысле основательно тяпнуть тебя по голове, он бы не допустил. А вот тот, кто «пригладил» тебя по головушке, о твоей нарколепсии ничего не знал. Повезло вам обоим. Тебе – в том, что ты остался жив. Противнику… Ему тоже по этой же причине. Значит, ты все-таки ухитрился выпутаться хотя бы ногами?

– Более-менее. Плохо помню, как спускался на первый этаж. Голова кружилась, и тошнило очень. Слышались какие-то голоса… Не успел присесть на последней ступеньке – новый удар по голове. Только полегче. Сознания я уже не терял. Помню, что опять связали ноги и куда-то за них тащили. Даже догадался куда – в гараж. И еще помню, как обматывали скотчем. У-e-e-e… Голова прямо раскалывается. Ща сдохну. Воды бы…

– Сей секунд! – засуетилась Наташка. – Хватит с нас трупов! В холодильнике, кажется, минералка.

– Только не двухлитровую пластиковую бутылку, – жалобно простонал Алексаша. – В ней чистой воды самогон.

– Понятно. Из фирменного магазина Калужского спецзаводика. Рада отметить, что ты после силовых испытаний все еще в своем уме, – отозвалась на бегу Наташка.

– Ноги я от скотча освободила, – доложила дочь. – Перехожу на другие части тела?

– Давай! – согласилась я и с трудом помогла Пашкину перевернуться на бок, посоветовав не сучить освобожденными ногами. Работа с ножом – дело опасное. Спасая, можно серьезно повредить клиента.

Алексаша тихонько постанывал, а я старательно возрождала в нем любовь к жизни. Заодно реабилитировала его судьбу. Зря он на нее накинулся с матом. Ведь именно она по предварительному сговору с моей послала меня в качестве спасительницы в гараж. Причем в тот момент, когда пленника собирались упаковать в багажник и вывезти с территории участка.

– Действовали два урода, – проскрипел Алексаша. – То ли два мужика, то ли две бабы. А может, и все четыре. По шепоту не разберешь.

– Не важно, – отмахнулась я. – Важно другое: очередное парное везение. Лично мне – в том, что я не увидела залегших на сиденьях машины злоумышленников, следовательно, не смогу их опознать. Устранять меня не стоило. Тем более что времени на это у них не имелось. Рядом были и другие люди – Наталья с Аленой. Тебе повезло, потому что повезло мне. Причем по этим же причинам: некогда было возиться с твоей загрузкой в багажник.

– Несу-у! – пропела Наталья и уткнулась в меня. – Ирка, ты последнее время постоянно торчишь у меня на дороге.

– Где ты ее здесь видишь? – устало заметила я. – Еще дорожные знаки расставь.

– Обязательно! Ты – первый. «Кирпич» называется. Ну, что? Будем отпаивать бедолагу здесь или поможем перебраться из гаража в дом? Всего-то пара шагов. Надо разобраться с его верхней конечностью – головой.

– Все! – с облегчением перевела дух дочь. – Руки я ему тоже освободила.

– Дайте воды, – вновь попросил Алексаша немного ожившим голосом и с нашей помощью предпринял удачную попытку сесть. – Холодненькая, – с удовольствием отметил он, пытаясь вырвать бутылку из Наташкиных рук. Как бы не так! Пугая его ангиной, которой ему только и не хватало, она строго дозировала воду, наливая ее в стаканчик маленькими порциями.

Ополовинив бутылку, Алексаша опечалился, что не попал на венчание друга, и сам попросился в дом. Расценив этот момент как вполне благоприятный, я спросила, что ему дороже – кошелек в образе кейса с деньгами или жизнь?

– Не понял… – вполне естественно признался он. – Я вам что-то должен? Или вы просто надумали меня ограбить? Так кейса с деньгами у меня нет и никогда не было.

– Это у мамы шутка такая! – прощебетала Алена. – Она имеет в виду, что всех денег не заработаешь, тебе надо здоровье спасать. Короче, придется ехать в больницу. Мам, не морочь человеку больную голову! Побегу возьму из машины аптечку.

Дочь выскочила через открытые ворота.

– Ты вез из Москвы кейс с деньгами! – не отставала я от Пашкина.

– Хрень какая-то… Не кейс, а бумажник. И не с деньгами! Шестьдесят тысяч Дениса и десять тысяч моих карманных это вообще не деньги. К ним прилагалось несколько пластиковых карт, – уточнил Пашкин. – Был вчера небольшой заскок с наличностью. В кустах во время сна навеяло. Приснилось, что бегаю с громадной суммой в поисках банка. Цель – перевести их на пластиковую карту, что, собственно, и сделал перед отъездом из Москвы. Только в несопоставимо меньшем количестве, чем приснилось. Заспал этот факт. Анька вот тоже приснилась… А вы действительно считаете меня психом? Я реально болен?

– Мы еще поговорим на эту тему, – пообещала я. – Если тебя у нас не выкрадут. Скажи, что ты имел в виду, когда признался Анюте, что вы с ней «сидите на деньгах»?

– Да свою, пардон, задницу. Анькина ни при чем. Она сзади сидела. Бумажник был большой, в карманы штанов не укладывался, вот я его и пристроил на свое сиденье. Прямо под чехол. И сложенным полотенчиком сверху прикрыл. Там куда его положил, сегодня утром в «мерсе» и обнаружил. Думаете, почему так радовался, бегая с ним вокруг своей тачки? Двойная радость! Только он оказался пустым. Пластиковых карт в нем я тоже не нашел. Даже не знал, как признаться Дэну в утрате, я ведь заверил его, что с деньгами все в порядке. Только сидя в шкафу, вспомнил, как, остановившись по дороге, переложил их под стельку кроссовки. Весь бумажник брать не хотелось, слишком большой, а карты оставлять боялся. Хотя Анна и оставалась в машине, мало ли чего. Мало, если помните, не показалось. А в голове вообще все перемешалось. Почему-то зациклился на хранении карт в бумажнике. В Козельске хотел их заблокировать, да раздумал. Еще имелась надежда, что бумажник прихватила с собой Анька. Как приложение к машине, на которой удрала. Вчера у меня вообще соображение то и дело отказывало.

– Успокойся, нашли твои карточки. Прямо под стелькой в кроссовке. А деньги из бумажника Анюта, отлучившись из машины по той же причине, что и ты, с собой прихватила. Для сохранности. Запомнила твои слова про то, на чем сидел, – порадовала я Пашкина.

Алексаша счастливо разулыбался, почесал нос и, осторожно потрогав голову, сморщился:

– Интересно, кто так со мной «пошутил»?

– Сейчас некогда разбираться, хотя «шутят» с тобой не на жизнь, а на смерть, – торопливо прервала я его жалобу. – Запомни одно: здесь тебе необходимо вращаться только в кругу хорошо знакомых, стараться замечать любую странность в поведении окружающих, не соглашаться ни на одно предложение пойти вдвоем прогуляться, искупаться, уединиться… Короче, будь максимально осторожен. Да, и нигде не оставайся один.

– Главное, не пей! – напомнила Пашкину Алена.

– Это были добрые советы, – подвела я итог. – А теперь наш ультиматум: как можно скорее разберитесь с деньгами. Все вместе! Анюта, помимо бумажной суммы… Тьфу ты! Помимо денег из бумажника, спасла из твоей машины кейс, набитый валютой под завязку. Их наличие подтверждается увлекательным кино – скрытая съемка. Девушка вроде бы была уверена, что в кейсе сумма задолженности за коттедж. Ты же заверил Дэна о переводе денег на лицевые счета, а нам плел про какие-то холщовые мешки с купюрами. Проверь суммы на пластиковых картах, вдруг тебе просто приснилось, что ты довел дело с наличкой до конца. Глюков у тебя хватало. Одним больше, одним меньше, не важно. Есть все основания полагать, что ноги у всех наших бед растут именно из кейсовых денег.

Судя по выражению лица Алексаши, мои слова явились для него откровением, уж очень недоверчиво на меня таращился. Он бы еще долго их осмысливал, но тут со стороны ворот прозвучал задорный сигнал подъехавших машин и Наталья рьяно принялась поднимать Пашкина на ноги. Я активно помогала, но в итоге удостоилась черной неблагодарности.

– Ир, дай человеку выйти на свободу! – разозлилась подруга.

– А я что делаю?

– Ставишь палки в его двуногие «колеса». Зачем тащишь его на улицу? Ему надо на другую «свободу» –