для сопоставления с собранными нами сведениями. Затем он снабдил меня рабочей формой техника отеля и нагрудной табличкой с именем «Билл».

Билл спустился в подвал и устроился недалеко от грузовой площадки, где горничные получали нужные инструменты и чистящие средства. Ровно в семь тридцать появилась новая смена.

Я увидел группу женщин, одетых в одинаковую розовую униформу. Мэри Вагнер выделялась среди них высоким ростом. Про таких говорят — «с широкой костью». К тому же она была единственной белой из всей обслуги.

Конечно, Вагнер без труда справилась бы с любой физической работой Мэри Смит — вроде манипуляций с телом Марти Лавенстайн-Белл в бассейне или перетаскивания трупа Брайана Конвера с ковра на кровать.

Билл стоял всего в двадцати ярдах от нее, повернувшись лицом к распределительной панели и наполовину закрывшись ее дверцей. Вагнер занималась своим делом молча и старательно, тогда как другие болтали беспрерывно, в основном на испанском. Вид у нее был одинокий и замкнутый, точь-в-точь как говорил мне Перкинс. Она первой вкатила свою тележку в лифт.

Я не стал подниматься за ней наверх. В коридорах отеля почти не было прикрытия, а я считал, что гораздо важнее поговорить с Мэри после работы у нее дома. Так что Биллу не стоило особенно мозолить ей глаза.

Мой главный шанс наступил во время обеда, когда кафетерий для сотрудников был забит до отказа. Вагнер тихо сидела в сторонке, ела сандвич с тунцом и записывала что-то в матерчатую тетрадь — наверное, свой дневник. Хотел бы я почитать его. Похоже, все ее общение с коллегами ограничивалось вежливыми «здравствуйте» и «прощайте». Идеальный работник.

Я решил закончить слежку и, вернувшись в кабинет Перкинса, любезно посвятил его в результаты наблюдений. Пока мы разговаривали, у меня запищал пейджер.

— Простите.

Это был Карл Пейдж из кризисного центра.

— Я подумал, вы должны знать — да-да, уже иду, — что рабочий график Мэри Вагнер идеально вписывается в схему преступлений. Ее не было на службе по крайней мере два дня до и после каждого убийства. Никаких исключений. В яблочко!

— Хорошо, спасибо. Мне пора идти. Сегодня она работает.

— Вы давно ее видели?

— Десять минут назад. Все, Пейдж, я тороплюсь.

Перкинс выжидающе смотрел на меня, и мне не хотелось, чтобы он задавал мне много вопросов. Трубка была уже почти на рычаге, когда я услышал крик Пейджа:

— Постойте!

Я с извиняющимся видом сдвинул брови. Иногда навязчивость Пейджа меня сильно доставала.

— Ну что, Карл?

— Вспомните последнее письмо Мэри Смит, Алекс. Убийство должно произойти до завтрашнего полудня.

— Понял, — сказал я и повесил трубку.

Намек Пейджа был абсолютно ясен.

Завтра у Мэри Вагнер выходной.

Я еще больше укрепился в мысли, что необходимо побеседовать с Мэри Вагнер до того, как на нее наденут наручники. Интуиция твердила мне об этом. Но я сознавал, что на полицию сильно давят и она будет действовать очень быстро. Значит, мне необходимо действовать еще быстрее.

Я поспешил назад в Бюро и нашел ван Олсбурга в его кабинете.

— Даже не просите. Это вне моей компетенции, — отрезал он, когда я изложил ему свой план. — Если Мэддокс Филдинг хочет арестовать ее…

— Тогда окажите мне одну услугу, — попросил я.

Через пару минут Фрэд уже набирал на своем телефоне номер Филдинга. Вероятно, детектив не ответил бы на мой звонок, но имя ван Олсбурга заставило его снять трубку.

— Мэддокс, у меня сейчас Алекс Кросс. Он предлагает — и, по-моему, весьма обоснованно — повременить с арестом Мэри Вагнер. Дайте ему возможность побеседовать с ней с глазу на глаз.

— Сколько, по-вашему, мы еще должны пасти ее? — спросил Филдинг. — Дело уже решено. У нас достаточно оснований для ареста.

— Все улики косвенные, — вмешался я по громкой связи. — Вам придется отпустить ее.

— Ничего, мы что-нибудь придумаем.

— Что это значит? — Я почувствовал, что начинаю раздражаться. — Вы что-то недоговариваете, Мэддокс? Почему вы оттираете нас в сторону?

На мои вопросы Филдинг ответил своим фирменным гробовым молчанием.

— В конце концов, за ней следят полиция и ФБР, и нет никаких признаков, что она собирается сбежать. Мы знаем распорядок ее дня. Дайте мне поговорить с ней дома. Это мой последний шанс застать Мэри Вагнер в нормальной обстановке.

Я ненавидел себя за просительные нотки в своем голосе, но дело того стоило. Было очень важно поговорить с Мэри наедине.

— Детектив, я знаю, что у нас имеются разногласия, — продолжил я, — но мы оба хотим быстрого решения дела. Доверьтесь моему опыту. Если вы разрешите мне…

— Ладно, подъезжайте к ее дому не позже шести, — неожиданно произнес Филдинг. — Но учтите, я вам ничего не обещаю, Кросс. Если она не вернется домой после работы или просто изменит свой обычный график, больше никаких отсрочек. Мы ее берем.

Не успел я удивленно поднять брови, как на том конце линии раздался щелчок. Разговор был закончен.

Мэри Вагнер даже не запиралась на цепочку. Я слышал, как та загремела о косяк, когда она открыла дверь.

— Мисс Вагнер?

— Да?

Женщина стояла на пороге босиком, хотя на ней все еще было розовое платье горничной. Она молчала и смотрела на меня с улыбкой, пока я не представился.

— Агент Кросс из ФБР. — Я показал удостоверение и значок. — Можно мне войти и задать вам насколько вопросов?

Ее лицо потемнело.

— Это все из-за машины, да? Господи, мне давно надо было продать ее или перекрасить. Вы не поверите, как часто люди на меня таращатся.

Она держалась более свободно, чем в отеле, но все-таки замкнуто и жестко, как усталая воспитательница из бесплатного детсада, на которую повесили очень много детей.

— Да, мэм, — ответил я. — Все дело в автомобиле. Чистая формальность — мы проверяем все синие «шевроле». Можно мне войти? Это не займет много времени.

— Конечно, конечно. Простите, что не пригласила сразу. Входите, пожалуйста.

Я махнул рукой сидевшему в машине Баркеру.

— Пять минут! — крикнул я, показав Мэри Вагнер, что явился не один.