машина с открытыми дверями. Мы побеседовали, и он пообещал связаться со мной. Больше я ничего о нем не слышал. Наверное, я не подошел для его команды.

— Почему, Брофи? — Этот вопрос показался мне очень серьезным. — Почему он отказался от такого парня, как ты?

Брофи сложил ладони в форме пистолета и «выстрелил» в меня:

— Его интересуют только убийцы, парень. А я не убийца. Я любовник. Верно, Бетси?

То, что рассказал нам Брофи, было пугающим, и ни в коем случае не должно было просочиться в прессу. Некто, называющий себя Дирижером, проводил собеседования и вербовал профессиональных убийц. Только убийц. Каковы его планы на будущее? Снова банк и заложники? О чем, черт возьми, он думает?

Закончив работу, вечером я отправился в больницу Святого Антония. Дженни чувствовала себя хорошо, но на всякий случай я остался на ночь с ней. Дом вдали от дома. Дженни даже стала обращаться ко мне, как к подружке, с которой делят комнату.

На следующее утро я изучил личные дела сотрудников «Ситибэнк», «Ферст Юнион» и «Ферст Вирджиния», которые имели основания считать себя обиженными. Заодно пришлось проверить материалы на тех, кто допускал серьезные угрозы в адрес банков. Во временной штаб-квартире ФБР царила атмосфера тихого отчаяния. Не было ни шума, ни возбуждения, обычно сопровождающих появление новых версий и продвижения в расследовании. У нас до сих пор не было реального подозреваемого.

Угрозы и прочая «грязная почта» обрабатываются, как правило, силами отделов безопасности банков. Подобная корреспонденция чаще всего исходит от людей, которым отказано либо в займе, либо в праве выкупа закладной вследствие просрочки. Авторами писем могут быть как мужчины, так и женщины. Судя по психологическим портретам, это люди, испытывающие затруднения с работой, финансами или имеющие проблемы в семье. Иногда встречаются и очень серьезные угрозы, обусловленные практикой набора сотрудников в филиалы банков, расположенных в Южной Африке, Ираке или Северной Ирландии. В крупных банках существуют специальные помещения для проверки почты с помощью рентгена.

Поздравительная музыкальная открытка вполне может оказаться небольшой бомбой.

Эта часть моей работы была утомительна, но необходима. Я посмотрел на Бетси Кавальерр. Она находилась тут же, но ее почти не было видно из-за огромной кипы документов, лежащих перед ней.

— Мне снова придется отлучиться, — сообщил я. — Есть еще один парень, которого не мешало бы проверить. Он неоднократно угрожал «Ситибэнк». И живет, кстати, неподалеку.

Она отложила ручку:

— Я поеду с тобой. Если ты не возражаешь. Кайл говорил, что всегда верит всплескам твоей интуиции.

— Вот и посмотри, до чего это Кайла довело, — улыбнулся я.

— Вот именно, — подмигнула мне Бетси. — Поехали.

Я несколько раз перечитал материалы на некоего Джозефа Петрилло. Они сильно отличались от других. Каждые две недели в течение последних двух лет президент «Ситибэнк» в Нью-Йорке получал сердитые и даже злобные письма от Петрилло. С января 1990 года и до недавнего времени он работал охранником банка, пока не был уволен по сокращению штатов. Случай, надо сказать, типичный для многих банковских филиалов в связи с урезанием бюджета. Петрилло не внял этим доводам и решил, что банк вознамерился избавиться именно от него.

Что-то в тоне его писем меня настораживало. Они были составлены грамотно и корректно, но в них явно прослеживались элементы паранойи, а может быть, и шизофрении. До работы в банке Петрилло служил во Вьетнаме в чине капитана. Он видел войну. Полиция была в курсе посылаемых им угроз, но никаких обвинений ему не предъявили.

— Это, наверное, одно из проявлений твоего знаменитого чутья, — заметила Бетси, когда мы подъезжали к дому подозреваемого на Пятой авеню.

— Частенько это приводит к неприятным последствиям. У детектива, который беседовал с Петрилло несколько месяцев назад, тоже возникло нехорошее предчувствие, но банк проигнорировал его заключение и отказался разбираться с бывшим сотрудником.

В отличие от своей нью-йоркской тезки, Пятая авеню Вашингтона представляет собой вереницу дешевых домов, сдаваемых внаем и расположенных не на подступах к Капитолийскому Холму. Раньше улицу заселяли в основном эмигранты-итальянцы, но со временем все нации здесь перемешались. Вдоль обочины стояли старые проржавевшие машины. Среди других автомобилей выделялся битком набитый народом седан «БМВ», скорее всего, принадлежащий наркодилеру.

— А здесь все как всегда, — вздохнула Бетси.

— Ты знаешь этот район? — спросил я, сворачивая в переулок, где жил Петрилло.

Она кивнула, и ее темные глаза сузились:

— Энное количество лет назад, не будем уточнять, сколько именно, я имела счастье родиться неподалеку отсюда. А если конкретно, то в четырех кварталах.

Взглянув на Бетси, я заметил, с каким мрачным выражением лица она осматривается вокруг. Только что она впустила меня в маленький уголок своего прошлого. Она выросла совсем не в той части Вашингтона, хотя внешне это на ней не отразилось.

— Собственно, не обязательно именно сейчас следовать моей интуиции, — сказал я. — Можно заглянуть сюда и попозже. Скорее всего, это пустой номер, да и Петрилло живет недалеко от штаб- квартиры.

Бетси покачала головой и пожала плечами:

— Ты сегодня перелопатил целую кучу документов, но именно этот бросился тебе в глаза. Проверить надо обязательно, и не обращай внимания на мое настроение. Я чувствую себя здесь отлично.

Мы остановились возле углового газетного магазина — места, служившего для развлечения вот уже многим поколениям детей. Собравшаяся здесь сегодня компания подростков выглядела несколько старомодно: широкие джинсы, темные рубашки и зализанные назад волосы. Все они оказались белыми.

Мы пересекли улицу и направились в конец квартала. Я указал на маленький желтый дом.

— Петрилло обитает здесь.

— Давай побеседуем с ним, — предложила Бетси, — и выясним, не он ли грабит банки.

Выщербленные бетонные ступени привели нас к металлической двери. Я постучался и крикнул:

— Полиция Вашингтона. Мы хотели бы поговорить с Джозефом Петрилло.

Я повернулся к Бетси, которая стояла на ступеньку ниже слева от меня, хотя еще не сообразил, что именно хочу ей сказать.

Что бы это ни было — я не успел произнести ни слова.

Раздался оглушительный грохот выстрела. Возможно, стреляли из винтовки. Это было страшнее, чем неожиданный удар грома. По звуку можно было определить, что стрелявший стоял вплотную к двери.

Бетси пронзительно вскрикнула.

Я нырнул головой вперед с крыльца, увлекая Бетси за собой. Через секунду мы уже лежали на лужайке, вытаскивая оружие и с трудом переводя дух.

— Господи! О Господи! — задыхалась Бетси. Никто из нас не пострадал, но мы были чертовски перепуганы.

Я проклинал себя за неосторожность.

— Дьявол! Вот уж никак не ожидал, что он откроет по нам стрельбу!