момент. Горло сдавило, и я притворился, что зеваю, хотя мою дочурку обмануть было невозможно.

— Что будет сегодня утром? — наконец шепотом спросила меня Дженни.

— Какие-нибудь подготовительные процедуры перед операцией, — ответил я. — Может быть, еще один анализ крови.

Она наморщила носик:

— Они тут просто вампиры какие-то. Вот почему я попросила тебя остаться со мной на ночь.

— И правильно сделала. Я сумел отразить несколько их подлых нападений как раз под самое утро, — поддержал я дочурку. — Просто не хотелось тебя будить. А может быть, сегодня тебя побреют впервые в твоей жизни.

Дженни обхватила голову обеими ручонками:

— Ни за что!

— Только немножко, на затылке. Это сейчас считается очень модным.

Но она продолжала смотреть на меня перепуганными глазенками:

— В общем, наверное, ты прав. Ты действительно так считаешь? Тогда почему бы тебе тоже не побрить себе затылок, а? Тогда мы оба будем выглядеть очень модно.

Я усмехнулся:

— Ну, если ты так хочешь, я обязательно побреюсь.

В палату вошел доктор Петито и услышал, как мы наперебой стараемся подбодрить друг друга.

— А ты у нас сегодня идешь под номером один, — сообщил он Дженни и улыбнулся.

Дженни выпятила грудь и заважничала.

— Вот видишь? Я не кто-нибудь, а номер один!

В пять минут восьмого Дженни увезли из палаты.

Я старался удерживать в голове образ Дженни, танцующей с кошкой Рози и напевающей «Розы красные». Я проигрывал эту сцену снова и снова, бесчисленное количество раз в тот страшный день в больнице Святого Антония. Мне кажется, что вот такое ожидание больше всего напоминает преждевременное пребывание в аду или, по крайней мере, в чистилище. Все это время я, Нана и Дэймон почти не разговаривали. В больницу на несколько минут заходили Сэмпсон и тетушки Дженни. Все они выглядели измученными и взволнованными. Все это было так ужасно! Никогда еще я не испытывал подобного кошмара.

Сэмпсон отвел Нану и Дэймона в ближайший кафетерий, чтобы они хоть немного перекусили, но я не мог заставить себя уйти из больницы. Пока что мы оставались в полном неведении относительно хода операции. Все в больнице стало казаться мне каким-то нереальным. Несколько раз вспышками вспоминалась смерть Марии. После того, как случайный преступник выстрелил в мою жену из проезжавшего автомобиля, ее тоже привезли сюда, в больницу Святого Антония.

В начале шестого в зал ожидания, где мы все собрались, вошел доктор Петито. Я увидел его первым, еще до того, как он поднял на нас глаза. Мне почему-то сразу стало плохо. Мое сердце внезапно бешено заколотилось. По лицу доктора я ничего не мог определить, кроме, разве того, что он очень устал. Наконец невролог заметил нас, помахал рукой и направился в нашу сторону.

Он улыбнулся, и тогда я понял, что операция прошла успешно.

— Все хорошо, — сразу же сообщил приятную весть доктор, как только приблизился к нам. Он пожал руку сначала мне, потом бабуле и Дэймону: — Примите мои поздравления.

— Спасибо вам, — прошептал я, крепко сжимая его ладонь, — за все ваши усилия.

Примерно через пятнадцать минут мне и Нане было позволено зайти в палату для выздоравливающих. Неожиданно ко мне вернулась жизнерадостность, и я даже ощутил приятное головокружение. Дженни находилась в палате одна. Мы тихонько, чуть ли не на цыпочках, подошли к ее кровати. Ее маленькую голову покрывал тюрбан из бинтов. Рядом стояли мониторы сложной аппаратуры, а сама Дженни лежала с капельницей.

Я осторожно взял ее за одну руку, а Бабуля Нана — за другую. С нашей девочкой теперь все было в порядке. Врачи победили!

— Я чувствую себя так, как будто я когда-то жила, а вот сейчас нахожусь в раю, — улыбнулась мне Нана. — А ты?

Дженни зашевелилась и начала приходить в себя примерно через двадцать пять минут после того, как ее перевезли в палату для выздоравливающих. Доктора Петито кто-то вызвал на несколько минут, но очень скоро он снова вернулся к нам. Он попросил Дженни несколько раз глубоко вдохнуть, а потом попробовать кашлянуть.

— Голова болит? — поинтересовался он.

— Немного.

Потом она посмотрела на Нану и меня. Сначала Дженни прищурилась, потом попробовала раскрыть глаза шире. Очевидно, она еще не совсем отошла от наркоза:

— Привет, папочка. Привет, Нана. Я так и знала, что вы тоже окажетесь на небесах, — наконец, высказалась она.

Я повернулся так, чтобы Дженни увидела кое-что.

Я выбрил себе затылок. Теперь он был у меня точно такой же, как и у нее.

Через два дня я вернулся к расследованию ограблений и убийств: к делу, которое одновременно и завораживало меня, и вызывало во мне отвращение. Работа оставалась работой, разве не так? Однако расследование без меня не замерло и шло своим ходом. С другой стороны, за это время никого еще не схватили. Мне на ум пришло одно из любимых высказываний Наны: «Если ты постоянно ходишь кругами, может быть, все дело в том, что ты просто срезаешь углы?» Возможно, это и была та проблема, из-за которой наше расследование пока что так и не сдвинулось с мертвой точки.

В офисе ФБР на Четвертой улице я встретил Бетси Кавальерр. Она поманила меня к себе пальцем, одновременно дружелюбно улыбнувшись. Сегодня она оделась в бежевый блейзер, рубашку с короткими рукавами и джинсы. Одним словом, Бетси выглядела довольно привлекательно. Я был искренне рад видеть ее. И эта улыбка, как мне показалось, наконец-то растопила лед, выросший было между нами.

— Ты должен был рассказать мне о своей девочке. Я имею в виду операцию. Теперь все в порядке, Алекс? Похоже, в последние дни тебе не удавалось хорошенько высыпаться. Я угадала?

— Доктор говорит, что все прошло благополучно. Она у меня очень крепкая. А сегодня утром Дженни спросила, когда мы сможем возобновить наши занятия боксом. Прости, что раньше ничего тебе не рассказывал о ней. Я был не в себе.

Но она только махнула рукой, услышав мою последнюю фразу:

— Я просто счастлива, что с твоей дочкой уже все в порядке. По твоему лицу видно, что теперь стало лучше и тебе самому.

Я улыбнулся.

— Да, я это чувствую. А вообще, за эти дни мне пришлось о многом подумать. Ну что ж, приступим к работе?

— Чем я и занимаюсь здесь с шести утра, — подмигнула мне Бетси.

— Выпендриваешься?

Я сел за стол, выделенный специально для меня, и начал просматривать груду документов, скопившихся за время моего отсутствия. Агент Кавальерр занимала стол напротив моего. Я был рад снова