Вопросы скачут до тех пор, пока я неожиданно не нахожу ответ. Убедительно-простой ответ, который позволит мне одним махом все исправить. Спасительное решение исцеляет каждую клеточку моего тела, и вот уже я с облегчением расслабляю сведенные судорогой плечи.

Лукас отрывается от своего учебника и улыбается мне, — наверное, он тоже почувствовал, как изменилось атмосферное давление, когда меня отпустило напряжение.

Я широко улыбаюсь ему, зная, что выиграла.

Что родители всего мира говорят своим детям, когда те становятся жертвами шутников, хулиганов и подонков? Что говорят нам наши лучшие подруги, когда мы рыдаем у них на плече в ванной?

Забудь.

Забудь их — вот что они советуют нам!

И сегодня ночью я начисто забуду обо всем этом.

— Уже уходишь? — с беспокойством спрашивает Пейдж Томас, когда я с грохотом захлопываю свой шкафчик после урока физкультуры. — Быстро ты.

— Да, мне надо бежать. — Я бросаю на нее косой взгляд через плечо и торопливо добавляю: — До завтра.

— До понедельника, — уныло поправляет меня Пейдж.

— Ну да, до понедельника, — громко отвечаю я, направляясь к тяжелой двери раздевалки.

В коридоре я с облегчением перевожу дух, радуясь тому, что сумела уклониться от просьбы Пейдж. Я знаю, что это случится сегодня. Но не хочу, чтобы прямо сейчас.

Сейчас мне пора встретить его.

При мысли об этом у меня мгновенно пересыхает во рту, поэтому я иду в столовую и направляюсь к автоматам с соками и минералкой. Выуживаю монетки из рюкзака, покупаю бутылку воды и делаю несколько жадных глотков. Потом закрываю бутылку, убираю ее в передний карман рюкзака и застегиваю молнию. Пригодится позже.

Перебрасываю рюкзак через правое плечо и вдруг ловлю на себе чей-то взгляд. У меня холодеет в животе, я медленно оборачиваюсь, поднимаю глаза от пола — и вижу стоящую у меня за спиной Пейдж.

— Пейдж! — восклицаю я со всей радостью, на которую способен человек, переживший жесточайшее разочарование.

Но мне сразу же становится стыдно за то, что я так огорчилась из-за ее появления. Пейдж совсем не плохая девочка, и она не виновата, что все мои мысли заняты Люком.

— Привет, Лондон, — говорит она, сияя улыбкой. Я замечаю, что глаза у Пейдж такого светлого оттенка голубизны, что радужка почти сливается с белками. Эти глаза и белые, почти серебристые волосы делают ее похожей на ледяную принцессу.

Ледяную принцессу в старомодных очках и безвкусной мешковатой одежде, которая ей совсем не идет.

— Хорошая идея насчет воды, — говорит она, в то время как я мысленно радикально меняю ее стиль и имидж. — После этой игры я как выжатая, — с неловким смешком добавляет она.

— Еще бы! Ну ладно, не буду тебе мешать.

Я делаю шаг в сторону от автомата и поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Лондон, подожди…

Вот как? Значит, она припрет меня к стенке прямо сейчас?

Я медленно поворачиваюсь.

— Да?

— Мне немного неловко просить тебя об этом, но… — начинает Пейдж.

О нет! Ну вот и все.

—…в тот день, когда я была дежурной и относила записку от твоей мамы в ваш кабинет математики…

Да? Понятия не имею, о чем ты.

—…я заметила, что Брэд Томас сидит рядом с тобой, и я тогда подумала, что, может быть, ты случайно знаешь, есть у него девушка или нет…

Я пытаюсь слушать, что она мне говорит, но мои мысли сами собой отвлекаются на необычайную тяжесть рюкзака, больно врезающегося мне в плечо, — интересно, что в нем лежит такое? При этом я рассеянно отмечаю, что у Пейдж и предмета ее интереса одна фамилия. Очень удобно.

Ближе к концу я мысленно возвращаюсь к монологу Пейдж.

—…я никогда никого с ним не видела, вот и подумала, что, может быть, он хочет с кем-нибудь встречаться…

Меня совсем не радует бурное увлечение Пейдж, и на это есть целых две причины. Во-первых, время, потраченное на разговор с ней, автоматически вычитается из моих планов. А во-вторых, я помню, чем закончится история Пейдж.

Ничем хорошим.

И даже хуже.

Я делаю шаг вперед и перевешиваю рюкзак на левое плечо. Еще минута, и я опоздаю в аудиторию для самостоятельной работы, и хотя в этом нет ничего страшного, меня все-таки может записать дежурный, а это может обернуться серьезными неприятностями, ведь я понятия не имею, первое это у меня опоздание или тридцать первое.

И я категорически не желаю оставаться после уроков.

Я не могу сидеть и спокойно смотреть, как на первой парте завязывается начало будущей трагедии Джейми.

— Пейдж, мне нужно бежать, а то я опоздаю, — громко говорю я и вижу, как у ледяной принцессы вытягивается лицо. — Честно говоря, я совсем не знаю Брэда. Мы с ним не дружим и не общаемся. Поэтому мне неизвестно, встречается он с кем-нибудь или нет. Мне очень жаль, но я ничем не могу тебе помочь.

Пейдж так низко опускает лицо, что я боюсь, как бы она не стукнулась носом об пол. Видимо, я ее последняя надежда, и, как ни смешно, так оно и есть. По какой-то странной иронии судьбы она обратилась за помощью к единственному человеку во всей школе, который точно знает конец любой истории.

Я очень хочу уйти, но чувствую себя словно в ловушке.

В ловушке надежд Пейдж и ее умоляющих глаз.

— Знаешь что? — неуверенно начинаю я. — Я попытаюсь завести с ним разговор и выведать что- нибудь интересное. Сделаю это, как только смогу.

При этом я делаю себе мысленную пометку не забыть записать это обещание в сегодняшний отчет о прожитом дне. И еще добавить, что не стоит переживать из-за вмешательства в это дело, потому что Пейдж наконец улыбается.

Это как с большинством пороков: знаешь, что плохо, а все равно получаешь удовольствие. И потом, что изменил бы мой отказ? Разве Пейдж потеряла бы интерес к Брэду, скажи я ей, что он унизит ее и разобьет ей сердце? Скорее всего; она посоветовала бы мне обратиться к психиатру и нашла бы какой- нибудь другой способ назначить свидание своему кумиру.

Вот почему сейчас, когда мне больше всего на свете хочется поскорее отделаться от этого разговора, автомата с водой и всего остального, кроме Люка, я без особых колебаний даю почти незнакомой девочке обещание, которое очень скоро обернется для нее слезами и горем.

Все еще улыбаясь, Пейдж горячо одобряет мой план и отпускает меня, а я отправляюсь в спринтерский забег по коридору к библиотеке.

Через какое-то время я начинаю замечать, что меня всю дорогу сопровождают смешки, шуточки, переглядывания и перешептывания. Когда Лиза Джеймс, проходя мимо, откровенно смеется мне в лицо, я