имитировал носовой голос стигийцев: «…губительно для тех, кто вдохнет его…»
Уилл бросил взгляд на Эллиот.
— Они не ядовиты?
— Нет, — насмешливо фыркнула она. — Это просто пыль, обычная или садовая пыль, которую ветер приносит из Нижних Земель. Нечего верить всему, что болтают Белые Воротнички.
— А я и не верю, — с негодованием возразил Уилл.
Эллиот подняла винтовку и повернулась в сторону Великой Равнины.
— Идем.
Он пошел следом, чувствуя, как запрыгало в груди сердце — как от странных, бодрящих растений, так и от и от предвкушения того, что их ждет. Мальчика взбодрило и «рентгеновское» зрение, которое подарило ему устройство Дрейка, чьи лучи просвечивали темноту, словно невидимый прожектор.
Они дошли до золотой пещеры в конце туннеля, а потом — до знакомого омута. Как только Уилл вышел из воды на другой его стороне, он увидел, что горизонт уже затянут перистыми завитками черных туч. Похожие на пену тучи быстро приближались справа и слева, будто две руки в черных перчатках сходились вместе — было ясно, что очень скоро они полностью закроют все вокруг. Мальчик понял, что прибор ночного видения Дрейка ничем не поможет в таких условиях.
— Такие ураганы очень плотные — мы не заблудимся? — спросил он Эллиот среди завывающего ветра, порывы которого все нарастали, видя, что чернота уже начала подкрадываться к ним.
— Не волнуйся, — презрительно сказала она, намотав себе на запястье веревку и крепко ее завязав. Потом протянула другой конец Уиллу, чтобы завязать ему на поясе. — Куда потянет, туда и пойдешь, — сказала она. — Но если почувствуешь, что я дважды дернула, замри на месте. Понял?
— Ладно, — ответил он, как-то отстранившись от происходящего.
Они быстро двинулись в путь, окунувшись в чернильную тьму, и Уилл уже не мог видеть Эллиот, хотя она шла всего в каких-то паре метров от мальчика. Он чувствовал, как подобный дыму туман касается его ноздрей и лица, покрывая их тонким слоем сухой пыли. Несколько раз он невольно зажимал нос, не давая себе чихнуть, а в левый глаз, не защищенный линзой, набилась пыль, от чего тот слезился.
Уилл не переставал жевать кусочек растения, будто старался выжать из него как можно больше энергии. Но тот уже давно расслоился на волокна, а потом и вовсе ничего и не осталось, кроме тонкого слоя пасты, прилипшей под языком, — и то в ней, наверное, было больше пыли от Черного ветра.
Тут веревка два раза дернулась, и мальчик замер, низко пригнувшись и настороженно осматриваясь. Из мглы выскользнула Эллиот, опустившись рядом с ним на колени, и прижала палец к губам, показывая, что нужно сидеть как можно тише.
Потом наклонилась так близко, что ее шемах коснулся уха мальчика.
— Слушай, — прошептала она.
Уилл прислушался, и до него донеслось нечто, похожее на далекий вой собаки. А через несколько секунд раздался ужасный крик.
Крик человека.
Человека в самой страшной агонии.
Эллиот склонила голову набок, но ее глаза — единственное, что мог увидеть мальчик, — не говорили Уиллу ничего.
— Надо поспешить.
Протяжные, леденящие кровь стоны, полные невыносимого страдания, раздавались то ближе, то дальше, словно пробиваясь сквозь завесу из дыма, в которой временами появлялись просветы.
Крик становился все громче, а к нему присоединился еще и вой собак, словно исполнялась жуткая опера.
Дорога пошла вверх, и когда Уилл наступил на розоватый кристалл — розу пустыни, он сразу понял, что они взбираются по склону большого пустыря в форме амфитеатра, здесь Дрейк и Эллиот некогда застали Уилла с Честером врасплох. И здесь же он стал свидетелем ужасной расправы патрульных над вероотступниками и копролитами.
Пронзительные вопли не стихали. Трудно было сказать определенно, кто издавал такие звуки — в них было больше животного, чем человеческого. И сразу же следом раздался резкий, душераздирающий крик. Уилл не мог точно определить, откуда он исходил, — казалось, отразившись от каменного свода, он падал и разбивался на тысячи осколков вокруг Уилла. От этих звуков все внутри переворачивалось, и от воспоминаний о зверствах патрульных ему захотелось броситься на рыхлую землю, закрыв голову руками. Но он не мог; веревка тянула вперед, в черную мглу, к чему-то, чего, как предчувствовал мальчик, ему видеть совсем не хочется.
Эллиот опять дважды дернула, и Уилл остановился.
Она оказалась рядом в мгновение ока. Указала вперед и похлопала рукой по воздуху. Он кивнул, понимая, что нужно будет осторожно двигаться следом за ней, пригибаясь как можно ниже.
Во время подъема Эллиот часто останавливалась без всякого предупреждения. Уилл несколько раз стукался головой о ее ботинки, отступая назад, чтобы ей было свободнее. Передышки были краткими, и Уилл предполагал, что девушка, наверное, прислушивается, нет ли кого поблизости.
Черный ветер вроде бы начал стихать. Перед путниками показался небольшой участок склона, размытый пейзаж, напоминающий пустынную лунную поверхность. Прибор ночного видения Уилла порой мигал, возникали белые помехи, а потом аппарат вновь приходил в норму — эти выключения длились какие-то доли секунды, но почему-то Уиллу вспомнилась мать — или приемная мать, как он неустанно себя поправлял: она злилась, если ее любимый телик барахлил. Уилл помотал головой — то были времена легкой, беззаботной жизни, так до смешного мало значившей теперь.
И тут, будто чтобы напомнить, где он сейчас находится, откуда-то сверху вновь раздался ужасный крик. И хотя, звук шел издалека, они слышали его теперь гораздо более ясно — Эллиот словно током ударило. Она застыла на месте и через плечо оглянулась на Уилла, в ее глазах стоял затаенный страх. Ее страх заразил и мальчика — он словно холодной волной окатил Уилла, ведь тот даже не знал, зачем они вообще тут оказались.
Что это? Что происходит?
Уилл был в полной растерянности. Будь это очередная казнь, вроде той, которую он наблюдал вместе с Честером, Эллиот так бы не отреагировала. Тогда она без проблем держала себя в руках, хотя случившееся было не менее ужасно.
Они по-пластунски поползли дальше, перебирая руками и скользя коленями по известняку, сантиметр за сантиметром продвигаясь по склону, пока им в лицо не ударил с новой силой ветер, взметая вокруг смерчи мелкой пыли.
Угольная пелена Черного ветра понемногу расступилась.
Они добрались до края кратера.
Эллиот уже держала наготове винтовку.
Она что-то шептала, приглушенно и неразборчиво сквозь слой ткани у рта, который теперь оттянула назад, прижавшись щекой к прикладу. Ее била дрожь, ствол винтовки нервно подрагивал. Это было на нее непохоже. В чем же дело?
Для мальчика все происходило слишком быстро.
Уилл пытался разглядеть, что там, впереди, жалея, что не догадался взять с собой запасной оптический прицел.
Линза снова затрещала от статических помех, как будто мигнула, а затем Уиллу удалось сфокусировать взгляд на кратере. Там кое-где горели огни на треногах и собралось немало народу, но так далеко, что больше ничего разглядеть не получалось. Между ними и кратером неторопливо проплывали пылевые облака, которые, как колышущиеся занавески, то разлетались в стороны, приоткрывая вид, то заслоняли обзор.
Уилл не мог спокойно сидеть на месте. Он придвинулся к Эллиот, сматывая веревку, которая держала их в связке.
