Эгнис была такая милочка. Она сумела достать деньги через благотворительный фонд «План Морриса» на операцию для Марго. Доктор Деннингсон сказал, что такая операция абсолютно необходима сейчас же, если только она не хочет серьезно подорвать свое здоровье, а потом Эгнис ее выхаживала точно так же, как тогда, в детстве, когда она болела корью. Когда Марго сказали, что у нее никогда не будет детей, она не очень расстроилась, а Эгнис все плакала, плакала.

Марго постепенно выздоравливала и настолько окрепла, что стала подумывать о работе. Теперь ей казалось, что они с Эгнис всегда жили только вместе и никогда не расставались. В кафе «Старая южная вафля» дела шли хорошо, и Эгнис зарабатывала семьдесят пять долларов в неделю; ей очень повезло с работой, тем более Фрэнк Мандевилл рассчитывает получить новый ангажемент, так как на его представления не было спроса со времени окончания войны – так он убеждал их всех. Теперь он все время был таким печальным и относился с подчеркнутым уважением к Эгнис, особенно после того, как они заключили брак в маленькой церквушке за углом, и теперь большую часть времени проводили за игрой в бридж в Лэмбс-клубе, и там, сидя за игральным столом, он постоянно вспоминал о минувших приятных днях, когда они гастролировали вместе с Ричардом Мэнсфилдом. После того как Марго окончательно встала на ноги, она всю безотрадную скучную зиму обивала пороги агентств и офисов по найму актеров для музыкальных шоу. Там ее как-то однажды днем и увидел Фло Зигфильд – она сидела у входа в контору на лавочке, рядом с несколькими девушками-претендентками.

По счастливой случайности он обратил на нее внимание, и она, состроив приветливую рожицу, чуть заметно ему улыбнулась. Он остановился, быстро, внимательно оглядел ее с ног до головы. На следующий день мистер Герман выбрал ее для первого состава нового шоу Начались репетиции, и они оказались для нее труднее всего на свете.

С самого начала Эгнис заявила, что никогда не позволит Марго танцевать в этом дрянном кордебалете, и хотя ей приходилось являться на работу каждое утро ровно в девять, Эгнис неизменно каждый вечер приходила в театр после поздних репетиций или вечерних спектаклей, чтобы проводить Марго домой. Только после встречи Марго с Тэдом Уиттсли, полузащитником из Йеля, который после окончания футбольного сезона регулярно приезжал на уик-энды в Нью-Йорк, Эгнис позволяла себе время от времени пропустить один-другой вечерок. Если Марго вечером встречал Тэд, она оставалась дома. Эгнис внимательно изучала Тэда, приглашала к себе на воскресные обеды и в результате знакомства с ним пришла к выводу что для сына миллионера он вполне хорош, надежен, и что ему самому нравится проявлять заботу о Марго. Ответственный парень.

Теперь по вечерам Марго всегда торопилась, на ходу поправляла свои белокурые кудри под голубой бархатной шляпкой без полей, всовывала руки в рукава шубы, которая, конечно, не из черно-бурой лисицы, но издалека сойдет, очень похожа, и выбегала из пыльной, душной комнаты для переодевания, из которой не выветривался стойкий запах щипцов для завивки, шоколадного масла, женского пота из-под мышек и декораций, минуя старого, с землистым лицом Люка, сидевшего в своей маленькой стеклянной каморке. Выходя на холодную, продуваемую ветром улицу, она делала глубокий вдох. Она никогда не разрешала Тэду встречать ее у другого служебного входа, где дежурил другой служащий, по имени Джонни. Ей всегда было приятно встречаться с ним в холле отеля «Астория», где толкалась толпа людей в вечерних туалетах, а он стоял среди них в своих надраенных коричневато-рыжеватых ботинках, широко расставив ноги, в своем широко распахнутом пальто из енота, чтобы издалека лучше были видны его галстук в полоску и теплая мятая рубашка.

Тэд – очень простой, краснолицый парень, который не любил много болтать. Обычно с первой же минуты, когда он усаживал ее в такси, чтобы везти в ночной клуб, Марго начинала болтать. Она рассказывала ему смешные истории о подругах, реквизиторах, мужчинах, танцующих в кордебалете, а он от души смеялся. Иногда просил даже повторить ту или иную историю, чтобы получше ее запомнить и потом рассказать своим приятелям в колледже. История о том, как эти мужики, которые в большинстве своем педики, довели своими подначками одного молодого парня, ухажера Мерзи де Map, до того, что он сам превратился в гомика, ужасно напугала Тэда.

– В самом деле, сколько всего происходит на свете, о чем мы толком ничего не знаем, – сказал он.

Марго сморщила носик.

– Ты и половины всего не знаешь, дорогой.

– Но, может, все это выдумки?

– Нет, что ты, это правда, Тэд, все именно так и случилось. Мы сами слышали, как они улюлюкали, вопили в своей комнате для одевания. Они все, окружив его, поносили, проклинали его. Мы все так перепугались.

В тот вечер они пошли в «Коламбус серкл чайлд», где заказали себе яичницу с ветчиной и оладьи.

– Послушай, что я тебе скажу, Марго, – начал он с набитым ртом, заканчивая вторую порцию оладий. – Мне кажется, такая жизнь не для тебя… Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо встречал, и к тому же такая воспитанная…

– Не беспокойся за меня, Тэд, твоя маленькая Марго не будет танцевать всю жизнь на сцене в кордебалете.

В такси по дороге домой Тэд начал к ней приставать. Марго его поведение сильно удивило – ведь он не мальчишка со школьной скамьи. И пьян он не был, всего-то и выпил бутылку канадского эля.

– Черт возьми, какая ты чудесная девушка, Марго… Не пьешь, не кокетничаешь, ни с кем не обжимаешься.

Она клюнула его в щеку.

– Пойми меня, Тэдди, – сказала она. – Мне сейчас нельзя ни о чем думать, кроме работы.

– Ты принимаешь меня, наверное, за раскудахтавшегося петуха.

– Что ты, Тэд. Ты очень милый парень, но все же ты мне нравишься больше, когда держишь руки в карманах и не даешь им волю.

– Ах, какое ты все же чудо, – вздохнул Тэд, поглядывая на нее широко расставленными глазами из-за поднятого пушистого воротника.

– Просто я такая женщина, которую мужчины быстро забывают.

Теперь Тэд стал частым гостем у них в доме по воскресеньям. Он приходил обычно пораньше, чтобы помочь Эгнис накрыть на стол, затем после обеда снимал пиджак и, оставшись в жилетке, закатывал рукава, помогал мыть посуду, вытирать тарелки. После уборки все четверо играли в карты, а рядом с каждым, у локтя, стоял стакан легкого вина с тоником из аптеки. Марго не переваривала эти воскресные вечера, но они так нравились Фрэнку и Эгнис, а Тэд всегда торчал у них до последней минуты, когда ему нужно было лететь к отцу в Метрополитен-клаб, и он, прощаясь на ходу, заверял их всех, что никогда в жизни так мило не проводил время.

Однажды воскресным днем, когда на улице валил снег, Марго, выйдя из-за карточного стола и сославшись на сильную головную боль, ушла к себе в спальню. Она лежала там на кровати, прислушиваясь к воркованию батареи отопления, чуть не плача от смутного беспокойства и скуки. Тэд уже ушел, когда Эгнис вошла к ней в пеньюаре с сияющими от счастья глазами.

– Марго, тебе нужно выходить за него замуж. Какой он в самом деле славный парень! Он признался нам, что здесь, у нас, он впервые чувствует себя как у себя дома. Ничего подобного, говорит, прежде не испытывал. Его воспитывали слуги, учителя верховой езды и люди, подобные им… Мне никогда и в голову не приходило, что сын миллионера может быть таким душкой.

– Никакой он не миллионер, – возразила Марго, надув губки.

– У его старика персональное место на фондовой бирже! – крикнул Фрэнк из другой комнаты. – А акции нельзя купить за купоны, полученные в табачном магазине за сигары, слышишь, дорогое мое дитя?

– Ну и что? – сказала Марго, зевая и потягиваясь. – у меня наверняка муж будет заядлым скупердяем. – Сев в кровати, она погрозила пальчиком Эгнис. – Хочешь, сейчас скажу тебе, почему это ему так нравится обедать у нас по воскресеньям? Он получает здесь еду задарма и ему не нужно платить за нее ни цента…

Джерри Германа, маленького, высохшего человечка с желтоватым болезненным лицом, директора