Каролина невольно посмотрела в лицо Фуше. Его тяжелые веки были опущены. Когда он заговорил, в голосе проскальзывали легкие иронические нотки.

– Как видите, я должен быть польщен – этот праздник не в последнюю очередь инсценирован в мою честь, – он наклонился к ней. – Кстати, вы не находите, что Вийон написал бы стихи получше?

Нет, это был не тот Фуше, напротив которого она стояла две недели назад в его кабинете на набережной Вольтера. Тогда вся власть была сосредоточена в его руках, а теперь в нем было что-то от раненого зверя. Она не осмеливалась задуматься, который из двух опаснее.

Голос певца прервал ее мысли:

Каролина слишком поздно заметила фигуры, проникшие в ложу, и услышала чей-то шепот.

Кто-то схватил ее за запястья и заломил руки за спину. Кляп задушил ее крик.

– Взяли его? – услышала она голос Фуше.

Ему ответил хриплый мужской голос:

– Да, попался в ловушку.

Потом ее оглушил удар, от адской боли она провалилась в бездну…

Когда к Каролине вернулось сознание, она оказалась со связанными за спиной руками в маленьком экипаже без окон, быстро катившем по ночным улицам. Кляпа во рту больше не было, хотя разъедающий привкус горел на губах.

Она была не одна, рядом кто-то прерывисто дышал, словно загнанный зверь. Он внушал ей безграничный страх. Интуиция подсказала, что ее охранял сам Фуше, и тут же послышался его голос.

– О, вы вернулись к нам! Это меня весьма радует. Было бы прискорбно, если бы вы не смогли с тем же вниманием следить за вторым актом, с каким следили за первым. Ибо теперь начинается трагедия – в порядке исключения после комедии.

Между пальцев она нащупала конец веревки. Плотно сжала ладони, и не туго стянутый узел сполз ниже. Если бы у нее было достаточно времени, ей бы удалось развязать его.

– Куда вы меня везете? – спросила она как можно спокойнее.

– Разве вы забыли, что у вас свидание? – Он тихо засмеялся, словно ветер зашуршал сухой листвой. – Я сам привезу вас к нему. Как видите, было роковой ошибкой торжествовать раньше времени.

Узел подался и начал развязываться, однако она остановилась.

– К нему?

– Вы, женщины, вечно рветесь играть с огнем, но горе вам, когда приходится расплачиваться настоящими шрамами! Да, я привезу вас к нему. Вы ведь слышали в театре. Тогда он ушел от мадам Гильотины, и с тех пор она только и ждет этого часа.

Каролине показалось, что она теряет сознание. Жиль предан. Жиль в руках у Фуше!

– Я себе это представлял иначе, – услышала она его голос. – Мое честолюбие немного уязвлено тем, что всем мы обязаны женщине.

– Женщине?

– Да. Той, которая настолько не в силах отдать вам Жиля де Ламара, что предпочитает видеть его мертвым: Мелани!

Экипаж остановился. Дверцу открыли снаружи, внутрь проник луч света.

– Выходите! – Слова Фуше походили на шипение змеи.

Она узнала фасад дома на улице Церутти. Все окна были темны. Каролина бросила беспомощный взгляд вниз по улице, но она была совершенно безлюдна. Двое мужчин, набросившихся на нее в ложе, под руки вели ее вперед, к заброшенному дому около дворца Фуше, к той самой двери, у которой они прощались с Габриэлой. Ее втолкнули в узкий затхлый коридор.

Как в тумане она увидела перед собой железную решетку, ступеньки, каменные стены, знакомого палача с безумными выплаканными глазами, но мужества взглянуть туда, где возвышалась гильотина, у нее не было. Она стояла с низко опущенной головой.

– Надеюсь, я отгадал ваше последнее желание, – с сарказмом произнес Фуше. – Если уж Парижу так и не суждено узнать, кто был на самом деле знаменитый Жиль де Ламар, пусть узнает это хотя бы графиня Ромм-Аллери.

Фуше рывком поднял ей подбородок. Она заставила себя посмотреть на гильотину. Да, это был он, ее Жиль. Он стоял на коленях на эшафоте, со связанными руками и ногами, с черной повязкой на глазах, белая рубашка была расстегнута, а шея оголена – она увидела знакомый багровый шрам, пересекающий затылок. Каролина хотела броситься к нему, но Фуше свирепо оттолкнул ее назад. Как безумный, он вырвал бриллиантовые серьги из ее ушей. Она не почувствовала боли в разорванных мочках, не заметила капающей на плечи крови. Фуше швырнул бриллианты палачу.

– Вот тебе вознаграждение! А теперь за работу!

Но палач не двинулся с места. Он стоял, не сводя широко раскрытых глаз с. Каролины. Она в это время растягивала последний узел на запястьях. Фуше злобно толкнул палача.

– Ну давай, чего ты ждешь! Или мне самому это сделать? – Из груди палача вдруг вырвался странный звук.

Можно было подумать, что панцирь, в который было заковано его тело, раскалывается пополам и