Мне еще предстояло объясниться с Иреком. После работы я пошла прямо к пани Дзюне. Пообедала у нее, помогла вымыть посуду. Около шести я поднялась.

– Ничего не попишешь, иду вниз. Я знаю, Ирек там, но другого выхода у меня нет. Надо же когда-то вернуться домой.

– Ты права. Хочешь, я с тобой пойду?

– Не надо, сама справлюсь. Я его больше не боюсь.

Открыв своим ключом входную дверь, я сразу прошла к себе в комнату. Предчувствие меня не обмануло: за столом сидел Ирек. Он поднялся мне навстречу.

– Здрасьте, – спокойно сказала я. – Вы случайно дверью не ошиблись? Я вас не приглашала.

– Катажина! – воскликнул Ирек, бросаясь ко мне. – Катажина! Прости меня! Я тебя люблю! Я жить без тебя не могу! Выслушай меня. Я не со зла. Я ничего тебе…

– Хватит! Старая песня. Убирайся! Для меня ты не существуешь и никогда не будешь существовать. Даже если б ты был единственным мужчиной в мире. Я знать тебя больше не желаю. И не пытайся меня запугивать. Мне на твои угрозы плевать. И шантаж тебе не поможет. Своей репутацией я не дорожу. Убирайся!

Я распахнула дверь и отошла к окну, стараясь не замечать его присутствия. Ирек немного помолчал, а потом понес какую-то околесицу. Я даже не повернула головы. Я обещала себе, что ни разу на него не взгляну. Тогда он переменил тактику и заплакал.

– Катажина! Я самый несчастный человек на земле. Я никогда раньше не любил по-настоящему. Ты для меня все. Катажина, взгляни на меня, скажи хоть слово. Почему ты такая жестокая? Я буду служить тебе как верный пес, буду исполнять твои желания.

Я упорно молчала.

– Почему ты на меня не кричала? Почему даже не попыталась отплатить мне, когда я… когда ты… – кричал он сквозь слезы. – Я не выйду из этой комнаты, если ты меня не простишь! Я не могу без тебя! Я…

Впервые в жизни мне пришлось иметь дело с плачущим мужчиной. Его жалкий вид вызывал отвращение. Истерик и деспот. Такой, чтобы добиться своего, ни перед чем не остановится.

– Катажина! – голос у Иренеуша сорвался на крик. Он бросился ко мне, но я вовремя увернулась. – Если ты меня не простишь, я застрелюсь. Прямо здесь, в этой комнате. Сию же минуту. Всю жизнь это будет на твоей совести.

Я по-прежнему неподвижно стояла к нему спиной, хотя понимала, что долго такого напряжения не выдержу. Только бы он ничего не заметил. Я держалась из последних сил.

– Видишь пистолет? Я покончу с собой.

Я услышала щелчок предохранителя. В ту же секунду дверь распахнулась, и в комнату стремительно ворвалась мама.

– Что вы делаете? Бессердечная девчонка! Пан Ирек!

«Похоже, мать с ним борется, – мелькнуло у меня в голове. – Наплевать, пусть делают, что хотят. Не стану вмешиваться. Иначе этой истории конца не будет».

– Пан Ирек! – истошным голосом крикнула мать.

И тогда раздался выстрел. Кто-то упал. Я обернулась, бросилась к Иреку, но мать оттолкнула меня.

– Это ты его убила! – кричала она. – Убийца!

Поднялась паника. На звук выстрела прибежала пани Дзюня, заглянула соседка. Кто-то оставил открытой входную дверь. Комната заполнилась людьми.

Первой опомнилась пани Дзюня.

– Он прострелил себе бедро! Рана сильно кровоточит, он, кажется, потерял сознание. Надо вызвать «Скорую помощь».

Кто-то бросился к телефону. Двое незнакомых мужчин подняли Ирека и положили на диван. Он опять потерял сознание. Мать молчала. Я вернулась в свой угол у окна и больше оттуда не выходила. Приехала «Скорая помощь».

Врач быстро перевязал рану и велел перенести Ирека в машину. И только тогда спросил:

– Что здесь произошло? Кто стрелял? Почему не сообщили в милицию?

Милиционеры поинтересовались лишь, кто стрелял и кому принадлежит оружие, и сказали, что кого будет нужно, вызовут. Собравшиеся перед домом зеваки неторопливо расходились. Воцарилась тишина. Я покинула свой пост у окна и прилегла на кушетке в гостиной. Я решила перебраться туда совсем. К себе в комнату мне возвращаться не хотелось. Мне казалось, что только я туда войду, случившееся скова всплывет перед глазами.

Около десяти вернулась из больницы пани Дзюня.

– Ничего страшного, рана неглубокая. Доктор сказал, что заживет быстро. Я ждала, пока вынут пулю. Кость не задета. Постарайся уснуть, если можешь. Беспокоиться не о чем.

– Зачем вы с ним поехали?

– Как это зачем? Да какой бы он ни был – разве можно бросить раненого человека. Спокойной ночи!