– А мы и есть паломники, – заметил Ша-йо-Лрла. – Мы ведь идем к Пункту.

Брошенный завод производил гнетущее впечатление.

– Неуютно, – Флинн двинулся к лесу.

Мы последовали за ним.

Могучие прямые стволы вздымались в отрейское небо. Вокруг – все оттенки зеленого. Кусты, трава, горные ручьи и речушки, водопады… Все, как на нормальных планетах. Землеподобных планетах.

Айнэ показала мне съедобные ягоды и научила искать грибы. Поев, мы разлеглись на поляне, в тени деревьев, которые назывались соснами. Впрочем, с прототипами опи не имели ничего общего. Вместо игл – длинные пальмовые листья, вместо шишек – вполне съедобные, имеющие вкус хлеба, плоды. Генетическая модификация.

Я лежал и думал о петлях истории.

На заре экспансии земляне колонизировали Отру и Нибуан. Основали поселения, завезли генный материал. А затем – века изоляции. Местные первопроходцы выродились в дикарей со средневековым уровнем развития, фолнаров. Нибуан пережил кризис, хоть и безнадежно отстал. Вторая экспедиция, уже нибуанская, создала Астерехон и десятки мелких городишек, превратившихся ныне в развалины. Потомки астронавтов отгородились от Внешних Пределов силовым щитом и не хотят иметь ничего общего с варварами. Среди звезд рушились и восставали империи, бушевали жесточайшие войны за господство над Галактикой, а здесь… Здесь, как и на многих подобных мирах, время застыло.

– Ближайший перевал в семи километрах, – сказала Айнэ.

Вот. Они даже расстояния меряют терранскими единицами.

– Охраняется? – это Ша-йо-Лрла.

– Конечно.

– У нас лучеметы, – напомнил Флинн.

– Ты предлагаешь сжечь их заставу? – холодно спросил я.

– Возможно, нам не оставят выбора. Это не хуже, чем рубить друг друга мечами.

– Использование энергетического оружия, – возразил Ша-йо-Лрла, – легко зафиксировать с орбиты.

– Синт в гипере.

– Нет, – я принял решение. – Попробуем договориться.

Мирон закрыл глаза. Он не участвовал в дискуссии, сейчас тагорянин находился далеко отсюда.

Мы двинулись к перевалу.

Нас вела Айнэ. Шли налегке, не нагружаясь припасами. Зверья в горных лесах достаточно, воды – тоже.

Чем выше мы поднимались, тем реже становился лес. После мы карабкались по узкой, извилистой тропе, сжатой стенами ущелья. На близких вершинах лежал снег.

Похолодало.

Впереди показалась застава горцев. Плетеная корзина (гнездо?) прилепилась к граням ущелья. За изломом правой стены виднелись островерхие крыши домов.

– Стойте!

Мы подчинились.

Из гнезда скинули веревку. По ней, цепляясь за равномерно навязанные узлы, спустился бородатый здоровяк в меховом полушубке, кожаных штанах и шлеме. Здоровяк был обут в унты, к его стене примостился внушительный двуручный топор.

– Кто такие?

Голос грубый, хрипловатый.

– Паломники, – сказал я. – Идем к святому месту, что в пустыне за морем.

– К оракулу?

Киваю.

Здоровяк ухмыльнулся, осмотрев нас.

– Никакие вы не паломники, ребята. Те поодиночке бродят и баб с собой не берут.

– Пропусти, – сказал Флинн. – Нам надо.

Горец хохотнул.

– Всем надо. Вы лазутчики.

Передо мной оказалась Айнэ.

– Надеюсь, вы не забыли о древних обычаях? – нотки презрения. – Наш лучший боец против вашего. Если наш побеждает – мы проходим, если ваш – отступаем.

– Бой насмерть, – задумчиво промолвил горец.

– Боишься?