Но не всегда Вятич просиживал в кабаках, часто мы ходили по торгу и вообще по городу, интересно посмотреть, как живут люди в древней Швеции. Жили, в общем-то, так же, как и в Новгороде, продавали и покупали, смеялись и плакали, ссорились или братались, выпивали, трудились, радовались… люди везде и всегда люди, это в них неискоренимо.

Плохо то, что прошла почти неделя, а ничего путного придумать так и не удалось. То есть мы изрядно попугали викингов ужасами войны против новгородцев, но прекрасно понимали, что их этим не проймешь и поход не сорвешь. Нам нужен был кто-то серьезней и основательней. Но как попасть к королю или даже Биргеру? Прийти и объявить, что мы с душевной беседой о том, что такое хорошо и что такое плохо? Пошлют подальше в буквальном смысле слова.

Помог, как всегда, его величество Случай. На торге Вятич вдруг кивнул на стоящего чуть в стороне шведа:

– Смотри, Биргер.

Биргер один, трое ражих детин чуть поодаль, готовые в мгновение ока оказаться рядом и расплющить о землю любого, кто посягнет на драгоценную шкуру их хозяина. Я уже давно заметила, что, вообще-то, Биргер никого не боится, а эта троица бездельников явно лишь для престижа.

– Я хочу с ним поговорить.

– О чем?

– Попробую объяснить, что идти на Русь сродни самоубийству.

– Настя, он очень проницателен и многое способен понять и без твоих слов. Как бы не сделать хуже.

Я понимала, что это вполне возможно, но упорствовала:

– Вятич, я попробую рассказать ему о его будущем, а потом предостеречь от похода.

– Неужели ты думаешь, что опытный воин испугается страшилок женщины?

– Ты же сам говоришь, что он проницательный, значит, нутром поймет, что я не такая, как все вокруг.

– Слушай, не такая, а ты не боишься, что именно из-за этого твоя голова может слететь с плеч?

– Я осторожно…

Через пару минут Вятич окончательно убедился, что спорить с женщиной просто бесполезно, и махнул рукой:

– Я буду неподалеку. Очень не рискуй, если почуешь опасность, лучше прикинься дурочкой.

Вот уж спасибо, дельный совет. Радовало одно: если нужно прикидываться, то я, по мнению Вятича, все же не дурочка.

Человек с круглыми глазами стоял, разглядывая толпу на торге. Что он там себе прикидывал, не знаю, но было впечатление, что хозяин присматривает за рабами. Временами его раздвоенный подбородок дергался, в такие мгновения сам Биргер явно с трудом удерживался, чтобы не вмешаться в какое-то происшествие, там, видно, что-то было не по нему.

– Биргер…

Он уловил зов сквозь шум волн и людской гомон, голова повернулась в мою сторону.

– Биргер… мне нужно поговорить с тобой.

Круглые глаза уставились не мигая. Взглядом он мог выпытать больше, чем вопросами. Но я не пряталась, смотрела открыто, за время пребывания в Сигтуне Биргер стал мне симпатичен настолько, что вовсе не хотелось его гибели и даже серьезного ранения.

Этот человек окончательно соберет Швецию, установит в ней порядок, издаст немало мудрых законов. Пусть он будет королем без имени, потомки все равно запомнят Биргера больше, чем его сыновей, затеявших между собой войну. Да ему за один красавец Стокгольм многое можно простить, правда, не попытку вторжения на русские земли и мечты о захвате Новгорода.

Наверное, в моих глазах все же читалось доброжелательное отношение, потому что Биргер, чуть усмехнувшись, кивнул.

– Не здесь. Я хочу говорить наедине.

И снова пронизывающий взгляд. Как он может не мигать по полминуты? Ах, ты так? Я тоже могу! Я вдруг вспомнила детские игры вроде «кто кого пересмотрит». Ну, давай, поиграем в «гляделки».

Не знаю, сколько мы так таращились не мигая, но на нас стали обращать внимание. Возможно, это заставило Биргера прекратить состязание и жестом позвать меня за собой.

Он шел и шел, не оглядываясь, словно знал, что я иду следом, не спешил, чтобы мне не пришлось спешить тоже, но и не останавливался. Биргера приветствовали, он махал рукой или кивал в ответ, ему что-то кричали, он отвечал, но ни на мгновение не замедлил ровный, спокойный шаг.

Я не торопилась, не буду гоняться за ним, достаточно просто не терять из вида. Потом подумала, что если он вдруг резко свернет куда-нибудь, то окажусь в глупом положении, прибавила шаг. Тут возникла новая сложность: со стороны легко заметить, что какая-то женщина преследует Биргера, это может вызвать ненужные подозрения. Так тоже легко попасть в неприятное положение.

В конце концов, почему я должна за ним гоняться, этот разговор не менее важен для него, чем для меня. И такое положение дел он понял.

Разозлившись окончательно, я встала и даже принялась смотреть в другую сторону, не оглядываясь и не ища Биргера глазами. Пусть себе.

– Пойдем. – Он стоял совсем рядом, видно, вернулся, каким-то образом поняв, что я не семеню следом.

Теперь он шел рядом, время от времени указывая направление. Вот так-то лучше. Это была моя первая, нет, вторая победа, первую я выиграла, не сдавшись во время «гляделок».

Конечно, где же лучше беседовать, как не на берегу? Хотя Сигтуна и не морской город, нашелся утес, где вокруг только камни и деревья. Внизу водная гладь, а вдали остановившиеся по знаку Биргера трое ражих детин с мечами в ножнах, готовых метнуться и вцепиться мне в глотку раньше, чем я подниму руку, чтобы потянуться к горлу Биргера.

Зато сбросить меня вон туда вниз ничего не стоило…

Вятича тоже остановили в отдалении. Издали за нами наблюдали четыре пары напряженных глаз, но