править Кемет!
Думать об этом не хотелось совсем. Сколько у нее времени? Год? Два? Или пока не повзрослеет Тутанхатон? Сколько бы ни осталось, его немного, а потому сидеть с бритой головой перед зеркалом, обливаясь слезами, не стоит!
Когда Нефертити открыла глаза, то не узнала в зеркале даже сама себя не только из-за бритой головы, но и из-за изменившегося взгляда. Трогательная, мягкая Неф исчезла окончательно. Ей на смену пришла грозная правительница, которую не волновала необходимость сменить внешность и даже имя. Нужно сбрить волосы? Она их сбрила! Нужно стать Семнехкаре? Она станет! Нужно взять Кемет твердой рукой? Она возьмет! И пусть пеняют на себя те несчастные, кто не поверит, что перед ними соправитель пер-аа Семнехкаре, усомнится, что перед ними мужчина, посмеет в чем-то возразить!
– То-Мери, достань бороду.
Вот это для служанки было уже совершеннейшим ужасом! Прилаживать к красивым скулам хозяйки пусть даже золотую бороду… Совсем недавно такое и в страшном сне не приснилось бы!
А сама Нефертити, приложив длинный золотой конус к подбородку, вдруг весело рассмеялась:
– А знаешь, мне даже нравится!
За дверью все еще стояла никуда не убежавшая Анхесенпаатон. Девушка порывалась вернуться и не могла сделать ни шагу. Прижавшись спиной к стене, царевна молча глотала горькие злые слезы. Мать смеется… ей весело… Вот так всегда: думает только о себе! Или о своем пер-аа! А сама Анхесенпаатон никому не нужна, нет никого, кто бы подумал о ней.
И вдруг девушка услышала голос царевича:
– Ты… чего?
Тутанхатон стоял, вытаращив глаза на всегда спокойную и молчаливую царевну. Неужели что-то случилось с царицей?!
Анхесенпаатон вдруг внимательно посмотрела на мальчика и неожиданно даже для себя спросила:
– А ты кому нужен?
– Я? Никому…
– Вот именно! Никому мы с тобой не нужны. Только ты мне, а я тебе!
И уж совсем неожиданно добавила:
– Женись на мне, Тутанхатон.
Тот смутился, Анхесенпаатон, конечно, красивая, но…
– Я еще маленький.
– Ничего, – обнадежила его царевна, – это со временем пройдет. Все взрослеют. Женишься?
– Женюсь! – горячо согласился тот.
– Смотри, ты обещал!
Анхесенпаатон с удовольствием рассмеялась, ей тоже стало весело. Обещание мальчика почему-то сильно подняло настроение. Тутанхатон станет ее мужем? А почему бы и нет? Он моложе на три года, кроме того, мать наверняка будет против… И вдруг Анхесенпаатон осознала, что у нее появилась цель в жизни, вернее, даже две: родить сына от пер-аа и выйти замуж за Тутанхатона! Обе вполне достойные, и обе сулили ей трон!
Жизнь обрела смысл и явно налаживалась. Анхесенпаатон наклонилась и с чувством поцеловала царевича. Тот обомлел о неожиданности, а царевна тряхнула головой и, не обращая внимания на изумленного наследника, отправилась к себе. Это ничего, что новоявленный будущий муж остался один, пока Нефертити его женить не сможет, слишком мал, а пока подрастет, Анхесенпаатон постарается очаровать глупенького мальчика! И пусть мать попробует ей помешать!
Прошло время…
На семнадцатом году своего правления скончался фараон Эхнатон. Как и обещал Нефертити, Эйе похоронил пер-аа так, что люди не сумели обнаружить его мумию, притом что гробницу фараона, как и сотни других, быстро разграбили охотники за чужими богатствами. Была ли на погребении Нефертити, не знал никто, а она сама не рассказывала, все прошло тайно.
Тогда же было объявлено о смерти соправителя фараона царевича Семнехкаре. Никого не удивило такое совпадение, Ахетатон давно никому не был нужен, а в Фивах прекрасно знали, что под видом Семнехкаре скрывается сама Нефертити. Все ждали только того, что она объявит наследницей саму себя и будет править уже от собственного имени.
Стала, но не как наследница, а как регент малолетнего Тутанхамона в ожидании его совершеннолетия.
Нет, у Прекрасной Неф не получилось быть, как Хатшепсут, она правила как мужчина, теперь правила как женщина, но никогда за саму себя!
Большинство придворных поспешили покинуть Ахетатон сразу вслед за Нефертити в образе Семнехкаре, теперь оттуда бежали остальные. Город счастья оказался не нужен. Там еще жили ремесленники и беднота, тащившая из богатых дворцов все, что можно, но и те постепенно переезжали кто в Фивы, кто на север…
Приехала в Фивы и Анхесенпаатон. Она настороженно смотрела на мать в ожидании неприятностей, но царица с улыбкой обняла дочь:
– Так рада, что ты будешь жить с нами. Если бы вы с Тутанхамоном смогли пожениться…
За прошедшие месяцы сильно вытянулся и царевич, но он все еще был мал для женитьбы и самостоятельного правления. Но Анхесенпаатон вспомнила свою необычную просьбу, высказанную еще в Ахетатоне, и его обещание. Теперь это казалось такой глупостью… Анхесенпаатон тоже сильно изменилась, ей пришлось очень нелегко рядом с больным, слепым и таким упрямым отцом. Царевна не смогла родить ему сына, а дочь прожила недолго. Теперь царевне предстояло начать новую жизнь…
Легкая лодчонка скользила по поверхности широко разлившейся реки. Сидевшие в ней люди опасливо оглядывались. Тот, что постарше, предложил:
– Может, вернемся? Ну его, этот город!
Младший фыркнул:
– Чего бояться-то?! Мы же не гробницы грабить идем!
Из камышей с шумом вылетел большой гусь, его крылья хлопали, кажется, на всю округу. Грабители сначала испугались, но потом им вдруг стало смешно. Ведь возвращались в дом, принадлежавший старшему, получалось, что шли к себе, чего же бояться? Хотя находиться в заброшенном городе все равно неприятно.
Прошло совсем немного времени с тех пор, как из Ахетатона уехало большинство жителей, но вид был такой, словно здесь побывал враг! Часть досок у пристани выломаны, всюду виднелись разбросанные обломки вещей, порванные ткани, черепки…
Старший проворчал:
– Не хватает только трупов.
– Чтоб тебя! – ругнулся на него младший. – Чего болтаешь-то?!
В их обращении друг с другом не заметно особого уважения, похоже, что младший несколько выше по положению, хотя угадать, кто из них есть кто, было трудно.
Выйдя на берег, они старательно спрятали свою лодку и направились в южную часть города, где раньше жили ремесленники и люди победнее. Город выглядел жутковато, если не сказать ужасно. Большинство дверей и ворот были попросту выломаны либо висели на одной петле. Местами стоял трупный запах, это хозяева забыли своих собак на привязи, и бедные животные погибли без воды. Зажав носы, прибывшие поспешили к стоявшему за довольно крепким забором дому.
Легкие постройки из необожженного саманного кирпича требовалось постоянно подновлять. Это нетрудно, глина всегда под рукой, но подновлять Ахетатон было некому, поэтому многие некрепкие сооружения начали осыпаться. Ветер гонял по улицам столбы пыли от упавших или готовых упасть заборов и стен. Пока незыблемо высились только Храмы Атона и дворцы, прежде всего царские, но было понятно, что и их ждет невеселое будущее.
Но двух мужчин интересовали вовсе не покои фараона. Они прибыли ради зарытых ценностей старшего. Спешно покидая Ахетатон со своим хозяином, он не рискнул тащить неизвестно куда драгоценности и закопал их в углу двора. Раскидав упавшие на место зарытого клада кирпичи из забора, владелец клада
