ней, о князе, которого прозвали барсом из-за быстрого передвижения, о его отваге и уме. Преслава силилась представить себе князя Святослава, но пока понимала только одно — у него синие, как у матери, глаза. И еще старалась поскорее освоить новый странный для нее язык, иначе как же ей понимать и мужа, и свекровь?

Сам князь Святослав был немало обеспокоен, когда стало ясно, что княгиня не вернется из Царьграда вовремя. Отшумели уже последние осенние ветры, встал Днепр, но купцы принесли весть, что Ольгу задержал в Царьграде император Константин. Сначала Святослав ужаснулся:

— Как задержал? Силой?!

Купец Туров успокоил:

— Нет, князь, княгиня осталась пока по доброй воле. Просидела сначала на подворье до приема, а потом осталась ждать второй. Видно, только по весне будет.

Поэтому совершенно неожиданным было появление в середине зимы на виду Киева вереницы коней. Несущие службу гриди сначала даже встревожились, но обоз был явно торговый, двигался медленно, хотя и охраняли его вои. Когда поняли, что это возвращается княгиня, радости на княжеском дворе не было предела. За время ее отсутствия в Киеве осознали, как хорошо, когда всем распоряжается властная, разумная женщина, насколько это легче.

Но княгиня приехала не одна, привезла с собой дочь угорского князя Такшоня, красивую девушку, стройную, как молодая березка, с чудными серыми глазами, длинной русой косой и пухлыми губами. Глаза князя Святослава лукаво заблестели, он усмехнулся, глядя на брата, и незаметно ткнул того в бок:

— А говорили, что Феодора рябая дылда.

Улеб, которому понравилась Преслава и который уже давно жалел, что заявил княгине, мол, о женитьбе пока и думать не будет, фыркнул:

— Это твоя невеста! И не Феодора вовсе!

Святослав изумленно уставился на Преславу:

— Чья?

Княгиня Ольга решила, что тот выясняет, чья это дочь, взяла зардевшуюся девушку за руку и подвела к князю:

— Князь Святослав, Преслава дочь угорского князя Такшоня.

Преслава едва подняла на князя глаза, щеки ее пылали. Самому Святославу очень глянулась девушка, он вопросительно посмотрел на мать, княгиня кивнула, словно подтверждая догадку, да, его невеста. Святослав ничего не ответил, но потому, как он хмыкнул, мать поняла: выбор одобрен. Ольга видела, что девушка нравится и Улебу, но успокаивала себя тем, что Улеб еще молод, а Святославу давно пора жениться.

Преслава исподтишка наблюдала за князем Святославом. Как же они непохожи с Улебом! Улеб высок и строен, у него светлые волосы, тихий голос, юношеский румянец на щеках, а Святослав… он мужчина, сильный, крепкий, коренастый, удивительны только ярко-синие, как у матери, глаза. Когда эти глаза останавливались на Преславе, у девушки невольно начинали гореть румянцем щеки, она готова была одновременно бежать из трапезной и смотреть в ответ, не отрывая взгляда. Очи князя Святослава звали в неведомые дали, и Преслава подчинилась этому зову, она уже не видела Улеба, существовал только князь Святослав.

Княгиня Ольга заметила все, и то, что девушка понравилась сыну, и то, что он очаровал невесту. Потому свадьбу откладывать не стали. Мать очень надеялась, что молодая, красивая жена сможет удержать ее беспокойного сына на княжьем дворе. Сначала так и было, первые месяцы Святослав провел в Киеве, но наступила весна, и князь отправился с новыми караванами, снова отбивал набеги печенегов, воевал с мелкими отрядами хазар. Ольга успокаивала молодую княгиню, что это участь всех князей, ей тоже приходилось всю жизнь ждать князя Игоря из походов. Преслава была не против, тем более что у нее скоро родился первенец. Мальчика назвали Ярополком, князь Святослав очень хотел, чтобы сын стал настоящим дружинником, крепким воином, потому даже имя выбрал дружинное. Преслава, как всегда, не возражала. Она ни в чем не перечила мужу, стоило тому посмотреть на жену долгим, зовущим взглядом или, наоборот, насмешливым, и молодая княгиня становилась послушной, готовой выполнять любое приказание Святослава. Княгиня Ольга не могла понять, нравится ей такая покорность невестки или нет. С одной стороны, это хорошо, Преслава занята детьми (у них быстро родился и второй мальчик, Олежек), с другой — самой Ольге не хватало в жене Святослава живости. Княгиня надеялась, что эта живость есть в ложнице, недаром же рожает сыновей. Но после Олега Святослав стал все реже появляться в ложнице жены, все чаще уходил в дальние походы. Преслава, сначала много плакавшая, постепенно привыкла, ушла в заботу о мальчиках.

Прошло еще несколько месяцев после возвращения княгини Ольги из Царьграда, и император Константин напомнил через своих послов и купцов, что русская княгиня обещала ему военную помощь. Русские не раз по договору ходили в составе войска Византии в разные походы и при князе Олеге, и при князе Игоре. Но Святослав сразу сказал матери, что не станет отсылать своих воев императорам, не затем учил их ратному делу. Да и сама Ольга после оказанного в Царьграде приема не горела желанием чем-то помогать Константину, потому резко ответила послу:

— Пусть постоит у меня в Почайне, как я у него в Суду стояла, тогда дам помощь!

Посол не поверил своим ушам и не сразу решился доложить о такой невиданной дерзости варварской правительницы. Кроме того, ему донесли, что архонтесса отправляла своих людей к Оттону I просить священников для разъяснения сути христианской веры! Это было уже совсем крамольно, Феоктист с ужасом ожидал реакции императора Константина на такое поведение варваров. Казалось, война неизбежна.

Но за княгиней Ольгой стоял молодой князь Святослав. Грек Феоктист со злорадством размышлял о том, что станет с этими варварами, когда византийские войска наголову разобьют дружину князя Сфендослава, как когда-то громили дружину его отца князя Игоря. Правда, знакомый купец покачал головой в ответ на такие речи:

— Этот русский князь не так прост, он хитер и вполне может побеждать сильного врага.

Посол надменно усмехнулся. Феоктисту, как и многим другим, казалось, что византийская армия непобедима, ее военное искусство оттачивалось веками, тактика разрабатывалась со времен императора Юстиниана. Наверное, так и было, византийцы воевали по всем правилам военного искусства и в этом были непобедимы. Но стоило кому-либо попытаться выступить против них без этих самых правил, и военачальники Константинополя вставали в тупик. Так дважды оказывались под стенами Константинополя дружины русских, пройдя не по правилам через земли болгар и поставив свои суда на колеса, так не по правилам вел себя болгарский царь Симеон. Так не по правилам станет воевать и князь Святослав, но тогда он еще мало проявил себя в больших походах, и грекам казалось, что поведение русских может объяснить только их варварство. Посол передал слова княгини своему императору, но это был уже Роман II, сын императора Константина Порфироносного. Сам Константин внезапно умер, поговаривали, что был отравлен, даже подозревали в этом его сноху прекрасную Феофано, дочь кабатчика, вознесенную вопреки желанию отца на трон его сыном Романом, но вслух никто ничего говорить не смел. А зря, через некоторое время красавица отправит на тот свет и надоевшего мужа, а потом и любовника….

Но все это было так далеко от Киева, который жил своей жизнью. Шли год за годом. Вои князя Святослава без конца тренировали свое умение в стрельбе из лука, в поединках на мечах, в скачках, в гребле. Когда-то Свенельд схитрил и набрал в дружину князя совсем молодых гридей, ровесников самого князя. Святослав почему-то не обиделся, наоборот, стал учиться вместе со своими дружинниками, они мужали и становились ловкими и сильными воями одновременно со своим князем. Святослава иногда тяжело было разыскать среди остальных.