Теперь он узнал специфический запах, свойственный взрывчатке, но было и еще что-то, какой-то горьковато-приторный, щекочущий ноздри запах. Он уже встречал его когда-то, очень давно... но где?

Римо покрутил головой и понюхал еще раз. Он мог отделить этот запах от всех остальных, которые издавал лоскут, – от запаха порохового дыма, пота, – но определить его происхождение никак не мог.

– Не знаю, Чиун. Что это?

– Арника, – сказал Чиун. – Понюхай еще, чтобы знать в следующий раз.

Римо понюхал еще раз, закладывая запах в свою память.

– А что это такое – арника? – спросил он.

– Ее делают из сухих цветов целебной травы. Изготавливаемая из нее мазь используется боксерами для снятия опухолей и заживления ссадин, – сказал Чиун.

И Римо вспомнил. Это было давным-давно, еще до КЮРЕ и Чиуна, когда он служил в армии, где ему пришлось участвовать в соревнованиях по боксу. Он очень удачно встретил противника правой и рассек ему бровь, а в следующем раунде, когда они сошлись в клинче, нос Римо оказался прямо рядом с порезом, и он уловил запах этой арники, которой воспользовался секундант противника, чтобы уменьшить опухоль и остановить кровотечение из ссадины.

– Боксер, – сказал Римо. – Нам надо искать боксера.

– Правильно, – сказал Чиун. – В команде, где есть сумки из домотканой материи.

Римо кивнул.

– Видимо, в команде какой-то маленькой страны, которая по бедности не смогла обзавестись нормальной экипировкой.

– Молодец, – сказал Чиун. – Меня радует твоя сообразительность. А теперь, поскольку я сделал за тебя твою работу, я вернусь на стадион и понаблюдаю за твоими конкурентами.

– Прекрасно, – сказал Римо. – А я пойду к боксерам. А заодно и прихвачу с собой «хвоста».

Он указал головой через плечо, и Чиун в знак понимания кивнул в ответ. Даже не видя шедшего за ними русского агента, оба знали, что их взяли под наблюдение еще возле взорванного киоска.

Чиун не спеша двинулся обратно к стадиону, а Римо быстрым шагом направился к спортзалу, где начинались предварительные поединки боксеров. Ему хотелось побыстрее покончить с этим делом, чтобы вовремя успеть на проходившие в другом зале соревнования гимнасток и посмотреть выступление Джози Литтлфизер на бревне.

Войдя в спортзал, Римо двинулся по длинному коридору, заглядывая в каждую раздевалку. Преследователь закурил и побрел по коридору за ним с деланно равнодушным видом.

На последней двери висела табличка: «Народно-демократическая Республика Баруба». И как только Римо вошел, то сразу же увидел в углу возле открытого шкафчика домотканую сумку из такой же материи, обрывок которой был у него в руке.

– Эй, приятель, – окликнул Римо парня, одиноко сидевшего на столе. – Желаю удачи.

Чернокожий спортсмен вздрогнул, поднял глаза, но тут же улыбнутся в ответ.

– Желаю тебе выиграть, – прибавил Римо. – Как тебя зовут?

Негр на какое-то время замешкался, потом ответил:

– Самми Уоненко.

– Прекрасно, – сказал Римо. – Ну, еще раз желаю удачи. – И пожал боксеру уже забинтованную руку.

Римо помедлил секунду, прикидывая, не тряхнуть ли слегка этого парня, чтобы развязать ему язык, но тут же решил, что если сейчас займется этим делом, то неизбежно поднимется шум, пойдут расспросы, а тем временем можно пропустить выступление Джози. И Римо вспомнил, что в коридоре остался «хвост». Он вполне сгодится для передачи сообщения в службу безопасности.

Когда Римо вышел в коридор, «хвост», подпиравший стену, подался вперед и закурил сигарету, следя глазами за Римо.

Римо подозвал его кивком головы.

– Иди сюда, – сказал он.

Русский агент оглянулся назад – в коридоре никого не было. Он подошел к Римо, и тот, схватив его за руку, потащил в неглубокую нишу в конце коридора.

– По-английски понимаешь? – спросил Римо.

– Да.

Человек попытался высвободиться.

– Не дергайся, – сказал Римо. – Я просто хочу тебе кое-что сказать. У меня есть сведения для твоего начальника.

– Да?

– Передай, что террористы в команде боксеров из Барубы. Вот покажи им это.

Римо сунул в руку агенту кусок материи.

– Я нашел это на месте взрыва. В этом была взрывчатка, – продолжал он. – Из такой ткани сделаны сумки спортсменов из Барубы. Ты понял?

Русский сначала молчал, но потом быстро сказал «да», так как что-то невероятно твердое ткнулось ему под ребро через толстый пиджак. Это был палец Римо.

– Да, да, – повторил он. – Я понял.

– Вот и хорошо. Мне надо бежать, а ты передай, что я тебе сказал.

И Римо бросился вон, чтобы успеть на выступление Джози.

Агент посмотрел ему вслед, затем на кусок ткани, который держал в руке. «Ай да полковник! Ай да Носорог! – подумал он. – Всегда знает, где что искать».

И он представил, как вернется к Соркофскому и передаст полученную от американца информацию.

Он двинулся по коридору, не отрывая глаз от тряпки.

Он даже не слышал, как позади него открылась дверь раздевалки спортсменов из Барубы, а когда услышал у себя за спиной шаги, было уже слишком поздно: сильная рука крепко обхватила его за шею, его затащили в раздевалку, и он увидел у себя под головой блеснувший нож, а затем его словно обожгло огнем, когда нож вошел в грудь и остановил его сердце.

– А ты молодцом, – сказал Джек Муллин боксеру, вытиравшему белой тряпкой кровоточащую бровь.

– Меня нокаутировали в первом раунде, – отозвался тот.

– Да я вовсе не о твоем дурацком боксе, идиот, – проворчал Муллин и указал на труп русского агента, лежавший в углу комнаты. – Я об этом.

Трое других негров, исполнявших роль посланцев Барубы, согласно закивали.

– Кому-нибудь из вас известно, кто этот американец, что разговаривал с ним? – спросил Муллин.

Один из негров сказал:

– Судя по описанию, похоже, это Римо Блэк. Когда я бываю на стадионе, все американцы только о нем и говорят. Все считают, что он какой-то ненормальный.

– Может, он из ЦРУ? – предположил Муллин.