Потом «семьсот седьмой» прокатился вокруг ангара и врезался носом в крыло «семьсот сорок седьмого».

Форсайт откашлялся и с отвращением отвел взгляд от торчащих из просторных рукавов кимоно старческих рук, перебирающих модели самолетов, стоящие перед макетом пассажирского терминала.

— То, что мы используем в качестве наживки, — продолжал Форсайт, — и что мистер Гордонс хочет от нас получить, это — высочайшей сложности компьютерная программа. Чтобы она не оказалась для нас навсегда утерянной, сейчас изготавливается ее дубликат.

— Очень ценная штука, а?

— Ни для кого, кроме НАСА, она никакой ценности не представляет.

Странно, что этот мистер Гордонс стремится заполучить вещь, которая может быть практически полезной только на расстоянии нескольких сотен тысяч миль от Земли.

Форсайт понизил голос. Покашливание в дальнем конце стола прекратилось.

Чиун перестал играть в самолетики. Форсайт заговорил снова:

— Итак, эта компьютерная программа, разработанная специально для беспилотных космических полетов, новейшая и очень сложная программа. Мы и русские, особенно русские, которые больше работали над беспилотными космическими кораблями, получаем иногда радиосигналы с таких кораблей через день или даже через два после того, как эти корабли прекратили свое существование. Так долго идет радиосигнал, преодолевая громадные космические расстояния. При таком разрыве во времени между отправлением сигнала и его приемом в случае непредусмотренных критических ситуаций ни из русского Центра управления космическими полетами, ни из центра НАСА в Хьюстоне невозможно никакое оперативное вмешательство. Вся беда в том, что компьютеры, установленные на космических кораблях, не умеют думать. Их можно запрограммировать любым образом, но как только создается нестандартная, не заложенная в программу ситуация, бортовые компьютеры оказываются неспособными реагировать на нее. Они не в состоянии импровизировать, у них нет творческого интеллекта. В этом смысле любой пятилетний малыш смышленее их. Способность увидеть слона в комке глины, способность сделать хотя бы то, что делали наши предки, привязавшие острый камень к куску дерева и изобретшие таким образом топор, который никогда до этого не видели, — все это за пределами возможностей компьютеров. Вот чего не хватало тем кораблям, о которых я упомянул вначале, и вот почему они погибали. Они не только не могли решать возникающие проблемы, но и запросить совета у Земли, поскольку к тому времени, когда этот запрос доходит сюда, ситуация на корабле меняется, и полученный запрос может представлять для нас к тому времени чисто академический интерес.

Чиун легонько толкнул Римо.

— Он думает, что человеческий интеллект — это то, что размещается у него между ушами. Невежда! — шепнул он Римо.

Форсайт постучал указкой по взлетно-посадочной полосе.

— Может быть, ваш напарник соизволит поделиться с нами тем, что сказал? — резко бросил он.

— Не соизволит, — ответил Римо.

Последовала секундная пауза. Римо обратился к Форсайту:

— Выходит, программа, которую хочет получить Гордонс, ни для кого на Земле не представляет ценности?

— Выходит, так, — подтвердил Форсайт.

— А в прошлый раз вы всучили ему подделку?

— Да.

— Зачем?

— Совершенно ни к чему кому-то иметь доступ к нашим государственным секретам. Это унизило бы наше национальное достоинство.

Снова воцарилась тишина, нарушаемая лишь хихиканьем Чиуна, возобновившего игры с самолетиками. Форсайт вспотел, его лицо покраснело.

— И все-таки я еще раз советую вам использовать снайперов, — сказал он Римо.

— А я еще раз говорю вам: «Нет!»

— Ну, согласитесь хотя бы на одного, — сказал Форсайт, и на макет лег рыжий кожаный футляр. Крышка откинулась. Появился неестественно толстый ствол винтовки с узеньким дулом, щелкнул стальной затвор. Появившаяся в луче света рука держала длинный и тонкий патрон.

— Я могу попасть из этой винтовки с расстояния ста ярдов в зрачок. Любое попадание смертельно. Пуля отравлена.

— Вы уже попали в мистера Гордонса, и что же? У него после этого хватило сил буквально разорвать на куски несчастного парня, которого вы тогда подставили.

— Это был агент Казначейства, и он знал, на что идет, — отчеканил Форсайт, вытягиваясь на военный манер и держа указку, как наездник держит хлыст.

Римо кинул на него недобрый взгляд. Снайпер положил пулю на макет и подтолкнул ее к Римо. Тут снова ожил Чиун.

— Та-та-та-та-та-та!

На этот раз модель ДС-10 авиакомпании «Америкэн эйрлайнз», которую Чиун держал в левой руке, расстреливала из пулемета главный пассажирский терминал. Правая рука разгоняла в это время по взлетной полосе модель «Боинга-747».

— Вжик! Та-та-та-та!

«Боинг», словно заправский истребитель, стремительно набрал высоту и отогнал подальше ДС-10.

— Ба-бах! Бум! Бум! Ба-бах! — воскликнул Мастер Синанджу, и ДС-10, беспорядочно закрутившись, вошел в штопор над аэропортом О'Хара.

— Тра-ба-бум! — вскричал Чиун.

ДС-10 врезался носом в ангар и рухнул на взлетно-посадочную полосу.

— Вы кончили играть в игрушки? — спросил Форсайт.

— В ваших руках и в руках ваших людей, — отвечал Чиун, — любое оружие — игрушка. В моих руках любая игрушка — оружие.

— Очень мило, — усмехнулся Форсайт. — Вот и возьмите завтра эти модельки на встречу с мистером Гордонсом в аэропорт О'Хара вместо оружия.

— В моих руках и в руках этого человека, — повторил Чиун, махнув рукой в сторону Римо, — любая вещь — оружие, более мощное, чем странное ружье, которое показывал ваш человек. Его ружьецо — действительно игрушка.

— Ну, хватит! — нахмурился Форсайт. — Это уж слишком!

— Ты, китаеза, видать последнего ума лишился! — вскипел снайпер. В лучах желтого света появилось его лицо с холодным взглядом водянисто-голубых глаз.

— Заряди-ка свое игрушечное ружье, — негромко сказал Чиун.

— Прекратите немедленно! — забеспокоятся Форсайт. — Это — приказ! Брайен, скажите своему напарнику, чтобы он перестал злить снайпера.

— Я тут ни при чем, — ответил Римо.

— Заряжай, заряжай свое игрушечное ружье, — хихикнул Чиун.

Модель ДС-10, плавно взмыв в воздух, застыла в его правой руке на уровне плеча, носом в сторону снайпера, который зарядил винтовку. Форсайт отошел от стола в тень. Лежавшие на краях стола руки обступивших его людей вмиг исчезли. Все, отпрянув, растворились в тени. Римо остался стоять на прежнем месте — между Чиуном и снайпером, выстукивая пальцами какой-то мотивчик. «Сердцем молодой» — на слух определил Форсайт название песенки.

Снайпер вогнал патрон с отравленной пулей в патронник, клацнувший с глубоким металлическим звуком, свидетельствующим о высокой точности обработки и подгонки деталей.