собой сейчас! Еще бы, уворачиваться от пуль умел только супермен, да и то лишь в фантазиях писателей.

– Надо научиться чувствовать движение воздуха перед мчащейся к тебе смертью, – пояснил учитель.

– Постой-ка, значит, я должен чувствовать ударную волну? – недоверчиво переспросил Римо.

– Именно.

– Черта с два у меня получится!

И все же он постиг все премудрости. Медленно, неделю за неделей, месяц за месяцем, год за годом, Римо учился замедлять время в своем восприятии и ускорять свои рефлексы. В конце концов он стал ощущать воздушную волну. Нежные волоски на коже предплечий превратились в крошечные сверхчувствительные антенны. Прежде Римо всегда казалось, что волосяной покров не более чем напоминание о животном происхождении человека, теперь же он оценил значение волосков как естественных сенсоров.

Позднее Римо стал безошибочно распознавать присутствие поблизости потенциальной угрозы и ощущать выстрел или бросок ножа за доли секунды до непосредственных действий.

В конце концов в результате бесконечных тренировок Римо стал практически неуязвим для пуль, снарядов и прочего в том же духе. Правда, Римо так и не научился уворачиваться от длинных ногтей Чиуна.

Неуклюже подпрыгнув, «Боинг-727» наконец увяз всеми колесами в противопожарной пене и остановился. Римо тотчас похолодел от ужаса.

«Я должен был почувствовать лапки этого маленького монстра на своей шее, – подумал он. – Я должен был почувствовать острие жала, но... И сейчас я умру».

Прикрыв глаза, Римо повернулся к мастеру Синанджу.

– Я умираю, Чиун.

Кореец, сердито сверкая глазами, следил за жужжавшей пчелой, снова оказавшейся на свободе. Подняв руки, здорово смахивающие теперь на звериные лапы с жуткими когтями, он весь обратился в слух и чудовищную сосредоточенность.

– Слишком поздно, – обронил ученик, думая о своей неминуемой кончине.

– Не бойся! Сейчас я поймаю эту маленькую сволочь! – прошипел Чиун.

– Я не о том...

Тем временем мастер Синанджу резко хлопнул в ладоши. Раздался сочный шлепок, и противное жужжание внезапно оборвалось.

Чиун превратил ладони в миниатюрные жернова и стал ожесточенно тереть их друг о друга. Раздался приглушенный хруст, и то, что осталось от пчелы, упало на пол. Старик наступил сандалией на останки твари и яростно растер их по полу.

– Я победил тебя, пчела-притворщица! – воскликнул он.

– Ты опоздал, учитель, – проговорил ученик.

– Нет, просто эта пчела-самозванка оказалась слишком проворной, – замотал головой Чиун.

– Она успела меня ужалить, – мрачно сообщил Римо, поднимаясь из пилотского кресла.

– Куда? – подскочил к нему учитель.

– Вот сюда, – показал он на сонную артерию слева.

Притянув к себе за волосы своего высокого ученика, Чиун принялся внимательно разглядывать ранку.

– Дай-ка посмотреть...

– Ой!

– Вижу, – кивнул Чиун, приложив палец к пульсирующей артерии. – Как ты себя чувствуешь?

– Мне холодно.

– Тупица! Как ты мог позволить какой-то пчеле, пусть она даже не пчела, ужалить себя?

– Сам же видел, какая она шустрая! Сразу-то ведь ее не поймал!

– Да, но зато ей не удалось меня ужалить! – воскликнул мастер.

– Что же мне теперь делать? – в отчаянии воскликнул Римо.

– Попробуй постоять на голове. Тогда весь яд останется в твоей тупой башке, а тело не пострадает!

– Как ты можешь?... – задыхаясь от негодования, воскликнул Римо.

– Могу! Потому что ты вовсе не отравлен.

– Нет? Не отравлен?

– Нет! Я не обнаружил ни малейшего покраснения, и глаза у тебя абсолютно ясные.

– Неужели у меня иммунитет против пчелиного яда?

– Скорее всего у мерзкой твари кончился запас яда.

– А что, вполне возможно! Только мне все равно как-то не по себе...

– Это от непроходимой глупости. Скоро пройдет.

И Чиун тотчас поманил Римо пальцем.

– Идем! Нам надо как можно незаметнее покинуть эту искалеченную твоей неуклюжей посадкой птицу.

– Ага... Конечно, нам вовсе ни к чему отвечать на многочисленные расспросы...

Проходя через салон первого класса, Чиун громогласно обратился к ошарашенным пассажирам:

– Живите безгрешно, ибо вы были спасены Домом Синанджу! Теперь вы своими глазами увидели, на что идут ваши налоги! Так не забывайте же вовремя и добросовестно их платить! Иначе ваше государство не сможет пользоваться нашими услугами и падет жертвой иностранных завоевателей!

Совершенно обалдевшие от происшедшего пассажиры не издали ни звука. Некоторые до сих пор прятали головы в коленях. Впрочем, никто не пострадал.

– К чему такой пафос? – поинтересовался Римо.

– Реклама! – снисходительно улыбаясь, ответил Чиун. – Она никогда не повредит.

Римо попробовал открыть люк запасного выхода, но механизм запора не поддался, и он просто выбил его резким пинком. Тяжелая крышка люка глухо плюхнулась в пену. Спасательная команда тотчас засуетилась. У аварийных выходов мгновенно появились спасательные трапы ярко-желтого цвета, и первые пассажиры почему-то с воплями уже покатились по ним под присмотром спасателей и стюардесс. Прямо в руки к медикам и полицейским. Тех, чье состояние не вызывало опасений, сажали в большой серебристый автобус, на заднем сиденье которого уже спокойно сидели мастера Синанджу. Добираться автобусом было куда безопаснее, чем по открытому пространству летного поля.

У терминала всех, переживших аварию, уже встречал представитель авиакомпании с бланками отказов от судебных исков с целью возмещения физического и морального ущерба. Он с жаром убеждал измученных людей подписать эти бумажки.

Взяв предложенную ему шариковую ручку, Римо сунул ее в левую ноздрю представителя авиакомпании. Ошеломленно захлопав глазами, тот не сразу сообразил, в чем дело, и потому контроль прибывших пассажиров закончился.

Добравшись до ближайшего таксофона, Римо позвонил в «Фолкрофт».