жалуясь на свою судьбу, и упало на крышу бесполезным куском металла.

– Не может быть, – широко раскрыв глаза, пробормотал Мохаммед.

– А теперь предпримем кое-что еще, тебе будет очень больно.

– Боли я не боюсь, не боюсь даже смерти.

– Тогда ты узнаешь, что такое боль, магометанин, – донесся до Али другой голос.

И Мохаммед почувствовал такую острую боль, какой никогда прежде не испытывал. Ее источник, похоже, располагался где-то возле его уха, а само ухо, казалось, чрезвычайно медленно разрывают на части.

Али так и зашелся от крика.

Боль чуть утихла, и залитые слезами глаза правоверного принялись искать виновника недавней муки.

Перед ним стоял маленький, невероятно старый азиат.

– Кто ты, мумия?

– Твоя смерть, – нараспев произнесла мумия, глаза которой зловеще сверкнули в лунном свете. Она держала мочку правого уха Мохаммеда между большим пальцем и каким-то орудием пытки, надетым на палец указательный.

– Я ничего тебе не скажу, – гордо заявил террорист.

– Ты выдашь имя того, кто тобой командует.

– Никогда!

Тогда острое орудие пытки вонзилось глубже, и боль вернулась. Теперь болело не только ухо, но и плечо, и шея. Казалось, по телу пропускали электрический ток. Али знал, что на Западе практикуют нечто подобное, но до сегодняшнего дня не придавал значения этой ереси. Теперь же все его тело искрило, как от короткого замыкания. Да так больно!

Али стал молить Аллаха, чтобы тот помог ему выдержать мучения. Но Аллах его не услышал. Напротив, Мохаммед как бы издалека услышал слова, бесконтрольно вырывающиеся из его рта.

– Глухой Мулла! Я служу Глухому Мулле!

– А если подумать? Глухой Мулла ведь сидит в федеральной тюрьме. Надави посильнее, Чиун.

Боль стала совершенно невыносимой.

– Глухой Мулла! Ради Аллаха – мною командует Глухой Мулла!

– Дай-ка лучше я попробую, учитель. У тебя, похоже, не получается.

– Как бы не так! Магометанин не в силах мне сопротивляться.

– Но он говорит неправду.

– Нет, клянусь бородой Пророка, я не вру. Я слуга Глухого Муллы.

И тут в его плечо впились чьи-то стальные пальцы. В то время как из мочки уха по телу Мохаммеда распространялись электрические разряды, в плече словно бы ломались кости.

– Ради всего святого! Это Глухой Мулла! Что мне сделать, чтобы вы поверили? – простонал Мохаммед.

Внезапно все разновидности боли исчезли.

Оба мучители отодвинулись в сторону, и Али услышал их сдавленный шепот.

– Он говорит правду, – произнес высокий американец с головой, похожей на череп мертвеца.

– А я что тебе говорил? – проскрипела древняя мумия.

– Может, Глухой Мулла посылает указания из тюрьмы?

– Как знать.

И они вернулись.

– Каков же план игры? – спросил американец.

– Развязать террор, проливать кровь неверных и множить всякие неприятности, – неохотно выдавил Мохаммед. – Тогда страна неверных падет, и на земле идолопоклонников взойдут чистые цветы ислама. Это делается для вашего же блага, поскольку внутренне вы все истинные мусульмане.

– Какова твоя роль?

– Я должен был что-то взорвать по приказу.

– Что именно?

– То, что прикажут.

– А что тебе приказали?

– Мне еще не приказывали! Что я буду за террорист, если, зная о готовящихся операциях, попаду в руки врага?

– Террорист, представляющий ценность, – сказала мумия.

– Значит, я не представляю ценности? – опустил голову Мохаммед.

– Для нас нет, – ответил американец.

– Вы меня убьете?

– Нет. Ты совершишь самоубийство.

– Я хочу умереть, меня ждут в раю. Но я не желаю совершать самоубийство, не прихватив с собой нескольких неверных. Я почтальон-самоубийца, а не дурак.

– Ты и то, и другое.

– Разве так бывает?

Тут американец схватил магометанина, перебросил через орла с распростертыми крыльями, и Мохаммед Али увидел летящий ему навстречу тротуар. Последняя мысль его перед тем, как разбить голову о твердый бетон, была такая: Я еще слишком молод, чтобы просто взять и умереть.

Спустившись с другой стороны здания, Римо и Чиун смешались с толпой зевак.

– Все гораздо проще, чем мы думали, – сказал Римо. – Мы знаем, где находится Глухой Мулла. Нам нужно только извлечь его оттуда.

– Задания Смита никогда не бывают легкими, – возразил Чиун.

– А это легкое.

– Не надейся слишком-то.

У самого перекрестка Атлантик-авеню и Саммер-стрит их с воем обогнала машина «скорой помощи».

– К чему такая спешка? – удивился мастер Синанджу. – Ведь он мертв.

– Видимо, они хотят забрать его, прежде чем телекамеры заснимут каждую каплю крови.

– Неужели какие-то кретины наслаждаются видом крови?

– Конечно, те, которые не сталкиваются с этим каждый день, как мы с тобой, – буркнул Римо.

Учитель кивнул, продолжая смотреть по сторонам. Внезапно он прищурил глаза и как-то странно зашипел.

Римо заметил Тамайо Танаку мгновением позже. Она замерла перед передвижным телефургоном, держа перед чувственными красными губами микрофон с эмблемой четвертого канала.

Благодаря своей способности отфильтровывать шумы мастера Синанджу услышали, что она говорит.

– ...неопровержимая информация, что в Почтовую службу Соединенных Штатов проникли мусульманские террористы, стремящиеся к мировому господству.

Танака дотронулась до наушника, позволяющего ей слышать передачу из