– Джо работал у нас около года – вам каждый это подтвердит. Я не помню цвет его глаз и не уверен насчет его волос. Рот у него тоже самый обыкновенный.

– Другими словами, нада[11].

– А вот нос у него был как клюв, но немного и не такой, как здесь нарисовано.

– Как у сокола или как орла? – проскрипел Чиун.

– Скорее, как у верблюда. Не острый, а такой... как бы закругленный.

Мастер Синанджу достал из рукава кимоно сложенный лист бумаги, осторожно развернул его и поднес к глазам начальника почты.

– Похож? – спросил он.

– Знаете, я никогда не замечал сходства, но действительно очень похоже. За исключением цвета кожи. У Джо она совершенно белая.

– Что там, покажи? – попросил Римо. Учитель подал ему лист бумаги. Это была реклама сигарет. Римо недоуменно заморгал.

– Он выглядит как Джо Кэмел? – вырвалось у него.

– Да. Более-менее.

– Что значит более-менее?

– Нос – более, все остальное – менее.

– У вас работает почтовый служащий Джо Кэмел, который выглядит как верблюд, Джо Кэмел с рекламы сигарет, и вы описываете ФБР только фуражку?

– ГП просил нас сотрудничать с ними как можно меньше.

– Я хочу у вас еще спросить кое-что. Этот Джо Кэмел походил на выходца с Ближнего Востока? Может, он говорил с акцентом?

– Да, говорил Джо очень забавно. Он же из Нью-Джерси. Они там все так говорят.

– Но он смахивал на выходца с Ближнего Востока?

– Нет, скорее на еврея. Впрочем, в Джерси таких много.

– Что произойдет, когда Кэмела найдут? – спросил Римо.

– Мне все равно. Эти гашеные марки всегда находят с пистолетом во рту. Главное – чтобы остальные не взбесились.

Римо взглянул на поющих почтальонов. Они как раз исполняли «Пожалуйста, мистер почтальон», но так напутали в третьем куплете, что замолчали и тут же нестройно затянули «Возьми письмо, Мария».

– По-моему, им это сейчас не грозит, – прокомментировал Римо идиллическую сцену.

– И слава Богу!

– Интересно, как они будут доставлять почту, – добавил Римо, увидев, как один из сортировщиков нырнул в почтовую тележку с брезентовым тентом и захрапел носом «Песню о серотонине».

– Почту? Почту всегда можно доставить куда-нибудь в придорожную канаву. Сейчас главное – сохранить сплоченность почтовой службы.

– А где живет этот Гамаль? – спросил Римо.

– В Муре. Да вы не ошибетесь! ФБР там уже все огородило.

– Спасибо, – бросил Римо, покидая помещение под звуки песни «Письмо от Майкла». В воздухе носились бумажные самолетики, сложенные из неотправленной почты.

При выходе мастеров Синанджу поджидала Тамайо Танака.

– Ну, что вам удалось выяснить? – спросила она.

– Что «прозак» прекрасно действует на нервную систему, – проворчал Римо.

– Лично я принимаю «золофт», – отозвалась Тамайо. – Замечательное средство! Я не только напеваю по утрам, но и ежедневно опорожняю кишечник.

– Что ж, неплохо.

– Оставьте нас, мы заняты, – сказал Чиун.

– Мы можем обменяться информацией.

– С чего вы взяли, что нам кое-что известно?

– Ну, ребята... Я за версту чую интригу. Ладно вам, выкладывайте.

– Сначала вы, – сказал мастер Синанджу.

– Почтальоны спятили сразу в двух штатах. Это начало психологического разрушения всей почтовой системы.

– Почему вы так считаете?

– Я журналист-психолог. В колледже специализировалась сразу по двум дисциплинам – психология и средства массовой информации, а также изучала антропологию культуры.

– А вы неплохо продумали карьеру, – хмыкнул Римо.

Тамайо вытащила из своей сумки большую книгу в зеленой обложке.

– Вот, справочник по психиатрии. Здесь собраны все психические заболевания и методы их диагностики. С этой книгой я в состоянии раскрыть все самые страшные тайны почтовой службы.

Римо и Чиун посмотрели на нее с недоверием.

– Она сама порождает психов, – понизив голос, произнесла Танака.

– С чего вы взяли? – удивился Римо.

– Из справочника. Отсюда следует, что психические заболевания неизбежны в иерархических организациях со строгой дисциплиной – таких, как армия, полиция и почтовая служба.

– Да неужели?

– Все эти ребята выглядят и действуют совершенно нормально, пока не наталкиваются на непредвиденные обстоятельства, которые сводят их с ума. Мы, психологи, называем таких людей «фугасами», поскольку они страдают внезапным изменением личности, которое проявляется внезапно. Скажем, обычный почтальон, следуя своим маршрутом, наступает на собачье дерьмо. Случись такое раз в год – все будет в порядке. Но если такое происходит каждую неделю в течение трех месяцев или, скажем, каждые две недели, а в один прекрасный день почтальон вляпывается сразу в две кучи – тогда все. Ба-бах! – у него происходит психический срыв. Выведенный из себя человек хватает свое старое ружье и начинает палить в таких же, как он, почтальонов.

– А почему не в собак? – удивился Римо.

– Потому что он почтовый служащий, а раз они сходят с ума, то никакая логика тут не срабатывает. Вы ведь смотрите программы новостей?

– Как-то все это за уши притянуто, – проговорил Римо, оглядываясь в поисках телефона-автомата.

– А вы знаете, что «сын дядюшки Сэма» был почтовым работником?

– Да, слышал когда-то.

– И тот толстяк из «Сейнфилд» – он тоже почтальон.

– Ну кино не в счет.

– «Сын Сэма» – настоящий! Да-да, задумайтесь. В почтовой службе сейчас такие порядки, что там практически ежедневно воспитывают новых «сынов дядюшки Сэма». Если Америка не займется почтовой службой всерьез, то нас всех перережут. Ну как – тянет на сюжет?

– Чушь собачья.

– Да, – согласился Чиун, – ерунда какая-то. Вы городите чепуху. Это совсем не объясняет того, что случилось.

– Тогда что объясняет? – спросила Тамайо.