Иниго Сепаратор, съежившись в уголке, читал какую-то книжку. Некоторое время Ваймс рассматривал его.
– Поднимусь-ка, пожалуй, на крышу, подышу воздухом, – сказал он наконец, открывая дверь кареты.
Крошечное замкнутое пространство мигом заполнилось грохотом колес вперемешку с клубами пыли.
– Ваша светлость… – Иниго поспешно вскочил на ноги.
Ваймс, уже поднимавшийся по стенке кареты, опустил голову.
– Вряд ли у тебя много друзей. С таким-то отношением… – хмыкнул он и ногой захлопнул дверцу.
Шелли и Детрит удобно устроились на крыше. Здесь было куда просторнее, и отсюда открывался роскошный вид. Иными словами, вы имели роскошь лицезреть капусту во всем ее многообразии.
Ваймс протиснулся между двумя тюками и наклонился к Шелли.
– Ты знаешь, что такое семафор?
– Ну, сэр, в некотором роде…
– Отлично. – Ваймс передал ей лист бумаги. – Рядом с тем местом, где мы остановимся на ночлег, должна быть какая-нибудь клик-башня. Зашифруй это и передай в штаб-квартиру Стражи, понятно? Если сразу обратятся к нужным людям, ответ придет в течение часа. Пусть поспрошают Чисто Топси, она там белье стирает. Или Гилберта Гилберта – он всегда в курсе происходящего.
Шелли прочла сообщение и уставилась на Ваймса.
– Вы
– Почти. И обязательно пошли
– А могу я спросить, что навело вас на такие…
– Его походка. А еще он не поймал апельсин, – сказал Ваймс. – Мхм. Мхм.
Когда пришел клик, констебль Посети чистил старую голубятню.
В последние дни он все больше времени проводил с голубями. Особой популярностью голубиное дежурство не пользовалось, и претенденты на эту обязанность в очередь не выстраивались. Зато здесь, наверху, было тихо – ни тебе воплей, ни хлопанья дверей.
Насесты буквально сверкали.
Констеблю Посети нравилась эта работа. В Анк-Морпорке у него было мало друзей. Честно говоря, у него и в Страже друзей было не много. Но в Страже с ним хоть разговаривали. А еще он делал явные успехи в религиозном воспитании голубей.
И вдруг
Сообщение было адресовано капитану Моркоу. Вероятно, это означало, что клик следует доставить капитану Колону. Причем
До сего момента констебль Посети чувствовал себя в относительной безопасности. Омниане славились тем, что беспрекословно выполняли приказы, даже абсолютно бессмысленные. Воспитанный в соответствующей манере Посети инстинктивно испытывал уважение к начальству, каким бы безумным это начальство ни было. Кроме того, его доспехи были надраены до яростного блеска. Последнее время чистоте стражнических доспехов уделялось особое внимание.
И все равно для посещения кабинета капитана Колона требовалось проявить недюжинную смелость. Наверное, именно такую отвагу в свое время продемонстрировал легендарный епископ Рог, отправившись в град улитов. Улиты славились тем, что крайне нелюбезно обращались со всеми своими гостями.
Посети спустился с голубятни и, печатая нервный шаг, промаршировал в главное здание.
В дежурке практически никого не было. В последние дни здесь почему-то появлялось все меньше и меньше стражников. Как правило, в холода люди всеми правдами и неправдами пытались задержаться в дежурке. Но нынче за всем следило бдительное око капитана Колона.
Посети подошел к кабинету и постучался.
Затем постучался еще раз.
Не услышав ответа, он распахнул дверь, осторожно приблизился к сияющему чистотой письменному столу и уже собирался было подсунуть сообщение под чернильницу, чтобы бумажку случайно не сдуло сквозняком…
– Ага!
Рука Посети машинально дернулась, подбрасывая чернильницу высоко над столом. Перед его глазами промелькнуло густо-синее облако чернильных капель, а потом он услышал за своей спиной…
Посети исполнил механический поворот кругом и увидел перед собой капитана Колона, лицо которого было бы смертельно бледным, если бы не заливающие его чернила.
–
– Это произошло случайно, капитан!
– Неужели? Но скажи на милость, зачем ты прокрался в мой кабинет?
– Я думал, вас здесь нет, капитан, – пробормотал Посети.
– Ага!
– Прошу прощения?
– Небось явился читать мои секретные бумаги?
– Никак нет, капитан! – Посети постарался взять себя в руки. – Но, сэр, почему вы прятались за дверью?
– А что? Мне не разрешается прятаться за дверью собственного кабинета?
И тут констебль Посети совершил очередную ошибку. Он попытался улыбнуться.
– Ну, это немного странно, сэр…
– Значит, констебль, ты находишь мое поведение
Посети уставился на испещренное чернильными кляксами лицо.
– Никак нет, сэр!
– Ты вполне прилежно служил, констебль, – сказал Колон, подступая к Посети вплотную. – Поэтому… я не стану наказывать тебя слишком уж сурово. Я строг, но справедлив. Ты разжалован в младшие констебли, понятно? И с начала следующего месяца твое жалованье будет соответственно понижено.
Посети отдал честь. Вероятно, это был единственный способ убраться из капитанского кабинета живым. Глаз Колона уже начинал подергиваться.
– Однако ты можешь восстановить свое положение, – продолжал Колон. – Если честно скажешь, кто ворует у меня сахар. Подчеркиваю,
– Сэр?
– Вчера вечером было сорок три кусочка сахара. Я лично их пересчитал. А сегодня утром, констебль, остался сорок один. А ведь сахар был
Будь Посети самоубийственно честным, то сказал бы примерно следующее: «Конечно, капитан, я считаю, вы обладаете многими ценными качествами, но я точно знаю: дважды пересчитав собственные пальцы, вы получите два совершенно разных результата».
