закончил жизнь с огромной дырой в груди. Чувство
С другой стороны… он мог представить себе лицо сержанта Колона. «Сержант, мы преследовали через весь город человека, загнали его в тупик, а потом развернулись и пошли себе своей дорогой…»
Он обнажил меч.
– Младший констебль Детрит?
– Да, младший констебль Дуббинс?
– За мной!
Почему? Ведь эта штуковина наверняка сделана из железа. Десять минут в тигле, и нет проблемы. Почему никто не избавился от подобной крайне опасной вещи? Почему ее сохранили?
Но такова природа человека. Некоторые вещи настолько пленяют нас, что мы не в силах их уничтожить.
Капитан Ваймс посмотрел на странные металлические трубочки. Шесть коротеньких круглых трубочек, наглухо закрытых с одного конца. В верхней части каждой трубочки было крохотное отверстие…
Ваймс медленно взял в руку одну из свинцовых лепешек…
Аллея была извилистой, но переулков от нее не отходило. И по обеим сторонам высились глухие стены. Лишь в самом конце аллеи была дверь, огромная дверь и, судя по виду, очень прочная.
– Где мы? – спросил Дуббинс.
– Не знаю, – ответил Детрит. – Где-то недалеко от доков.
Дуббинс приоткрыл дверь мечом.
– Дуббинс?
– Что?
– Мы прошли семьдесят девять шагов!
– Очень мило.
Из двери вырвался холодный воздух.
– Мясной склад, – прошептал Дуббинс. – Кто-то вскрыл замок отмычкой.
Он скользнул в полумрак и оказался в огромном мрачном помещении с высокими потолками, как в храме, который оно несколько напоминало. Тусклый свет сочился сквозь большие, покрытые льдом окна. С потолка гроздьями свисали туши, выглядящие какими-то странно полупрозрачными. Выдыхаемый Дуббинсом воздух мгновенно превращался в кристаллики льда.
– Ничего себе, – удивился Детрит. – Кажется, это склад фьючерсной свинины на Морпоркской улице.
– Что?
– Я работал здесь раньше, – пояснил тролль. – Почти везде работал. «Уходи, тупой тролль, ты слишком глупый», – мрачно добавил он.
– Отсюда есть выход?
– Главные ворота склада выходят на Морпоркскую улицу. Но здесь месяцами никого не бывает – пока не начинает существовать свинина[19] .
Дуббинс поежился.
– Эй ты, там! – закричал он. – Это Стража! Выходи немедленно.
Между двумя будущими свиными тушами возникла темная фигура.
– Что будем делать? – спросил Детрит.
Фигура подняла нечто похожее на палку, держа ее на манер арбалета.
И выстрелила. Что-то маленькое со звоном отскочило от шлема Дуббинса.
Огромная каменная лапа схватила гнома за голову, и Детрит спрятал Дуббинса за своей широкой спиной, а фигура бросилась в сторону, стреляя на бегу.
Детрит заморгал.
Пять дыр рядком протянулись по его нагруднику.
А потом человек выскочил в дверь и захлопнул ее за собой.
– Капитан Ваймс?
Он поднял взгляд. Это были капитан Квирк из Дневной Стражи и парочка его людей.
– Да?
– Пойдешь с нами. И сдай меч.
– Что?
– Ты меня плохо расслышал, капитан?
– Эй, Квирк, это же я, Сэм Ваймс! Не будь дураком.
– Я не дурак, потому что захватил с собой людей с арбалетами. Подчеркиваю – людей. Это ты будешь дураком, если станешь сопротивляться аресту.
– О? Я, значит, под арестом?
– Только если не пойдешь с нами…
Патриций ждал его в Продолговатом кабинете, стоя у окна. Только что стихла многоколокольная какофония, отметившая пять часов дня.
Ваймс отдал честь. Со спины патриций походил на плотоядного фламинго.
– А, Ваймс, – сказал тот, не оборачиваясь, – подойди-ка сюда. Что ты видишь?
Ваймс ненавидел всякого рода «упражнения на догадливость», но вынужден был присоединиться к патрицию.
Из окна Продолговатого кабинета открывался вид на половину города, хотя большую часть этого вида составляли крыши и башни. Воображение Ваймса заполнило башни людьми с ружиями в руках. Патриций представлял собой легкую мишень.
– Ну, что ты видишь, капитан?
– Город Анк-Морпорк, сэр, – стараясь сохранять беспристрастное выражение, откликнулся Ваймс.
– И на какие мысли он тебя наводит, капитан?
Ваймс почесал затылок. «Что ж, ты будешь играть в игры со мной, а я – с тобой…»
– Сэр, когда я был маленьким мальчиком, у нас была корова, и однажды она заболела, а в мои обязанности входила чистка стойла, так вот…
– А мне он напоминает часовой механизм, – перебил его патриций. – Большие шестеренки, маленькие шестеренки. Все тикает. Маленькие шестеренки вращаются, большие шестеренки поворачиваются, заметь, с разными скоростями, но
Он резко повернулся, прошагал к столу своей обычной поступью хищника и сел.
– А иногда в шестеренки попадает маленькая песчинка и нарушает
