молоком. Пауки, которые из поколения в поколение безраздельно владели потолком, были вежливо, но решительно изгнаны за дверь.

А матушка Ветровоск прогуливалась по опушке со старшиной дровосеков – молодым человеком с бочкообразной грудью, который крайне гордился своими кожаными с заклепками напястниками.

– Но он ошивался тут много лет, – пожал плечами лесоруб. – Вечно рыскал по округе, болтался возле деревень и все такое.

– Вот именно. И с ним никто ни разу даже заговорить не попытался! – рявкнула матушка.

– Заговорить? Так ведь он же волк! А с волками никто никогда не разговаривает. Животные не умеют разговаривать.

– Гм-м, понятно. А как насчет старушки? Ведь вас, дровосеков, так много. Вы когда-нибудь, хоть разок заглянули навестить ее?

– Что? Конечно нет!

– Почему?

Старшина дровосеков заговорщически наклонился вперед.

– Говорят, она ведьма, вот почему!

– Неужели? – удивилась матушка. – С чего это ты взял?

– Да все ж признаки налицо.

– И какие же это признаки? Дровосек слегка смутился.

– Ну… она… живет в лесу и, почитай, совсем одна, так?

– Так, и что?…

– И… и… а еще у нее нос крючком, и она вечно что-то бормочет…

– И?

– И у нее совсем нет зубов.

– Ага! – догадалась матушка. – Значит, насколько я поняла, все дело в ее внешности. Просто вы не хотите иметь дело с такими, как она, верно?

– Верно! – с облегчением воскликнул дровосек.

– А то вдруг она только взглянет на вас, и вы тут же превратитесь во что- нибудь этакое, я правильно тебя поняла? – матушка сунула палец в ухо и задумчиво покрутила там.

– Ну, от ведьм всякого можно ожидать…

– Ну еще бы! – подтвердила матушка. – Здорово, что на свете есть такие здоровущие, сильнющие парни, как ты. Ц-ц-ц. Гм-м. Молодой человек, позволь-ка взглянуть на твой топор.

Дровосек вручил ей свое орудие труда. Перехватив его, матушка показно скрючилась, как будто держала неимоверную тяжесть. На лезвии топора до сих пор были видны следы волчьей крови.

– Ну и ну, какой тяжелый, – покачала головой она. – И, небось, ты ловко с ним управляешься?

– Два года подряд выигрываю серебряный пояс на состязаниях дровосеков, – гордо ответил старшина.

– Два года подряд? Целых два года? Ого! Это здорово. Это очень здорово. Надо же, а я еле поднимаю его…

Матушка, держа топор одной рукой, неумело попыталась взмахнуть им. Дровосек едва успел отскочить, когда лезвие просвистело у самого его лица и на четверть дюйма вонзилось в ствол растущего рядом дерева.

– Ты уж меня извини, – запричитала матушка Ветровоск. – Какая же я неловкая старуха! Никогда не умела обращаться со всякими сложными приборами!

Криво улыбнувшись в ответ, дровосек попытался отобрать у матушки топор.

Но внезапно силы оставили его, и он рухнул на колени. Лицо дровосека вдруг побелело как полотно.

Матушка, в свою очередь, нагнулась так, что ее губы оказались вровень с его ухом.

– Вы же могли навестить старушку, – тихо произнесла она. – Могли поговорить с волком. Но ничего этого вы не сделали, верно?

Дровосек попытался было что-то сказать, но, похоже, у него никак не получалось разжать зубы.

– Вижу, ты сейчас очень сожалеешь об этом, – кивнула она. – Вижу, ты понял, что поступал неправильно. И руку даю на отсечение, что тебе не терпится немедленно кинуться чинить старушкин домик, приводить в порядок огород, готовить ей дрова на зиму… Мало того, я бы ничуть не удивилась, если бы вы, лесорубы, оказались настолько щедры, что построили бы ей новый домик с нормальным колодцем. Причем где-нибудь поблизости от деревни, чтобы ей не нужно было жить одной. Понимаешь ли, иногда у меня получается прозревать будущее, и сейчас я просто знаю, что именно так все и случится, – я права?

С дровосека градом катил пот. Теперь создавалось впечатление, что и легкие у него тоже отказали.

– Также мне известно, что вы обязательно сдержите данное слово. Знаешь, я так довольна, что непременно позабочусь о том, чтобы с вами не произошло ничего дурного, – проговорила матушка все тем же приятным ровным голосом. – Лес валить – занятие небезопасное. Люди частенько калечатся. То дерево упадет, то топор сломается, да острием по горлу – чик! – Дровосек задрожал, а матушка продолжала: – Поэтому я наложу на тебя маленькое заклятие, чтобы с тобой никогда ничего подобного не случилось. В знак моей, стало быть, благодарности. За то, что тебе так не терпится помочь пожилой женщине. Договорились? Ты только кивни.

Из последних сил дровосек ухитрился чуть шевельнуть головой. Матушка Ветровоск улыбнулась.

– Ну вот! – воскликнула она, выпрямляясь и стряхивая с платья прицепившийся листок. – Сам знаешь, насколько легче станет жить, если мы будем помогать друг другу!