Людвиг, победно всех оглядывая.
— А ты что, босиком в развалины пойдешь? — спросил Сандерс.
Людвиг полез под кровать, долго не появлялся и наконец вынырнул оттуда весь в пыли, но с довольным выражением лица.
— Ну-ка, примерь, красавица! — Он протянул Виктории ботинки для хардболла с ребристым протектором и длинной шнуровкой на голени. — Должны быть в самый раз. Лет двадцать назад они были в большой моде. Я по пьяни купил, а потом гляжу — они на пять размеров меньше.
Виктория зашнуровала ботинки, притопнула.
— Годится. Спасибо, Людвиг. Ты — мой самый любимый мужчина!
Старик крякнул, махнул рукой.
— Ладно. Знаем мы, кто любимый, — вздохнув, сказал он и заковылял к машине.
Они быстро перекусили. Людвиг набил два рюкзака консервами. Время близилось к четырем утра.
— Ну, пора, — Полубой передал один рюкзак Сандерсу, второй взял сам.
Глидер уже ждал их с распахнутыми дверцами, покачиваясь на стояночной подушке. Полубой сел впереди, Сандерс с Викторией сзади. Людвиг захлопнул дверцы и дал двигателю тягу. Медленно, словно прощаясь, машина проплыла длинным ангаром. Едва выйдя за ворота, Людвиг добавил мощности и свечой взмыл в небо…
Кулак сокрушил чашку магдебургского фарфора в мелкие осколки.
— Как ушли?!! — заорал Герберт ван Хорн, с бешенством глядя в невозмутимое лицо начальника охраны.
— Один был ранен, его держали с двух сторон и спустились на двух антигравах, — спокойно ответил Алекс О’Доннел, — внизу их ждал глидер. Идентифицировать машину не удалось — либо краденая, либо из другого сектора.
— Где Уэйнстейн?
— Мы привели его. — О’Доннел подошел к двери, распахнул ее и подал знак.
Два боевика ввели Сеймура Уэйнстейна. По лицу его плавала бессмысленная улыбка, лицо было смятым, распушенным, будто лицевые мышцы полностью атрофировались. По подбородку обильно стекала слюна и падала на рубашку с мокрым пятном во всю грудь. В кабинете возник отчетливый запах фекалий и мочи.
Ван Хорн сглотнул.
— Что с ним?
— Мы вынули его из-под ментоскопа. Усиление было максимальным, пробыл он в шлеме около получаса, — деловито доложил О’Доннел.
— А… а почему такая вонь?
— Он ходит под себя, господин ван Хори. Мозговые центры разрушены, он уже не человек.
— Уберите… это, — ван Хорн махнул рукой. Его передернуло. — Ладно, еще не все потеряно. Алекс, когда они ушли?
— Час назад.
Ван Хорн открыл резной шкафчик, наполнил рюмку полынной настойкой и выпил залпом. Сморщившись, он прошел к столу, подхватил с блюдца дольку лимона и пожевал.
— Так. Думаю, я знаю, куда они направятся. Подготовьте три отряда по десять человек из ваших лучших людей…
— У меня все — лучшие, — перебил его О’Доннел. Он иногда позволял себе подобные вольности, но поскольку был специалистом высочайшего класса, ему многое прощалось.
— Вот и отлично, — повысил голос ван Хорн, — выбросите три группы в развалины, в район Забытого Пепелища. Если я не ошибаюсь, именно там проводил работы Сигевару, когда на него работала Салливан. Пусть прочешут местность и устроят несколько засад. Я полагаю, наши неведомые друзья еще не успели войти в развалины. Тем более, один из них ранен, как вы говорите.
— Его достали парализатором.
— Отлично, отлично, — ван Хорн нервно потер руки, — после того, как отправите группы, подготовьте два полугрузовых глидера. С этой группой отправитесь вы сами. Руководить ею вы не сможете, но выбросить в район и направить на цель будет несложно. Запомните: Виктория Салливан нужна мне живой. Что будет с остальными, значения не имеет.
— Кого вы дадите в мое распоряжение? — спросил О’Доннел.
Ван Хорн подошел к нему вплотную и криво улыбнулся. Лицо Алекса О’Доннела окаменело.
— Я думаю, вы поняли, — лениво растягивая слова, произнес ван Хорн…
Виктория перегнулась через Сандерса и показала вниз.
— Забытое Пепелище. Здесь Сигевару проводил поиски в прошлом году.
— Это здесь нашли Якобса?
— Да.
— А нам куда?
— Чуть дальше, если он не перепутал. Там есть вход в Каналы. Обычно туда никто не спускается, если только есть точная информация о чем-то таком, из-за чего можно рискнуть собственной или чужой шкурой. Я там раньше не была. Людвиг, — она тронула старика за плечо, — постарайся сесть где-нибудь возле во-он той стены.
Стена, про которую она говорила, делила развалины на две части: она проходила с запада на восток, единственно целая и почти не тронутая разрушениями. Вообще район развалин выглядел именно так, как можно было предположить из названия. Ни одного целого здания, лишь хаотическое нагромождение рухнувших друг на друга построек. Причем по остаткам стен было хорошо видно, что подобная архитектура неприсуща земной цивилизации. Если Нижний город строился и перестраивался под земные вкусы, либо вообще на фундаментах, оставшихся от прежних зданий, то здесь нельзя было использовать ничего, да и желания за полторы-две сотни лет, которые Хлайб осваивался, ни у кого не возникало.
Людвиг мастерски прошел на бреющем вдоль стены, выбрал более-менее ровную площадку и подвесил глидер в паре футов от земли.
— Могу вас подождать, — предложил он.
— Не надо, — отказалась Виктория, первой выбравшись из глидера, — мы не знаем, когда вернемся.
— Если вернемся, — проворчал Сандерс. Полубой забросил рюкзак с консервами на плечо и огляделся.
— Странное у вас настроение, Ричард. Будто помирать собрались. А место приятное, — резюмировал он.
— А внизу, по слухам, еще приятнее, — ободрила его Виктория.
Неожиданный звук зуммера нарушил кладбищенскую тишину развалин. Сандерс завертел головой.
— Где это?
Виктория подняла руку, призывая к молчанию.
— Каботажники иногда ставят в развалинах маячки, чтобы ночью не плутать, и оставляют рядом «бродилку» с единственным открытым каналом для связи с базой на случай, если с машиной что-нибудь произойдет.
