Вдруг я ощутила, что мне тяжело размахивать мечом. Это Лэй вцепился в мою правую руку, приговаривая:

— Мара! Очнись, Мара!

Я остановилась, стряхнула ушастика, сделала вдох, восстанавливая дыхание, медленно проговорила:

— Все хорошо…

— Куда уж лучше. — Эльф повел рукой вокруг.

На лес опустилось утро. Первые лучи Атика робко пробивались сквозь кроны. Я стояла возле ствола, по которому, словно слезы, сбегали красные ручейки. Ветвей больше не было, они превратились в кровавую кашу, которая лежала под моими ногами. Одежда на мне была покрыта красными пятнами. Почему-то ныли зубы, во рту ощущался металлический привкус. Спасенный Лис сидел поодаль. Лицо и руки его были покрыты мелкими ранками, там, где ветви коснулись незащищенной кожи, остались алые полосы, на одежде зияли прорехи: хищные цветы прогрызли ткань, добираясь до человеческой плоти. Роману смотрел на меня, и во взгляде читался страх.

— Вытри лицо. — Ал протянул чистую тряпицу.

Я взяла, провела по губам — на ткани осталось кровавое пятно. Заметив мой удивленный взгляд, эльф проговорил:

— Ты что, не помнишь? Ты рвала ветки зубами, а потом попыталась грызть ствол.

— А еще рычала и выла, — нахмурился Ал.

— Била себя в грудь кулаком, — наябедничал полуживой Роману. — Что с тобой, Мара? Никогда тебя такой не видел.

— И это говорит ходячая неприятность! — огрызнулась я. — Лучше скажи, зачем ты поперся в лес?

— Отлить ходил, — обиделся Лис.

Торопливо ощупав внутренний карман куртки, он немного успокоился. Лэй ухватил свой дорожный мешок, порылся, извлек кисеты с травами, бросил из каждого по щепотке в котелок, разбавил водой и принялся колдовать над ранами вора, приговаривая:

— Ничего, лицо — не ступни, идти сможешь…

Вскоре Роману, несчастный, опухший, вымазанный коричневой кашицей, уже был на ногах.

— Если ты устала… — обратился ко мне Лэй.

— Нет! — Я двинулась впереди, мечом прокладывая дорогу.

Устала? Да у меня сил было больше, чем когда бы то ни было! Остров предков вливал в меня энергию, наполнял желанием схватки. Я готова была бросить вызов всем — зверям, птицам, даже этому лесу.

И лес будто чувствовал это — маленькие зверьки больше не бросались под ноги, птицы перестали верещать над головами, даже ветки деревьев легко подавались под моим клинком.

Я спешила — не понимала куда, но спешила. Интуитивно знала одно: где-то в глубине острова меня ждет настоящая борьба. За право быть сильнейшей. И я торопилась к врагу, боялась не успеть.

Наверное, я могла так идти сутки, а то и двое — да сколько нужно. Только друзья запросили отдыха и еды. Пришлось ненадолго остановиться на привал. Перекусив, я снова вскочила:

— Нам пора!

— Куда ее несет? — возмутился Лис.

Лэй с Алом переглянулись и ничего не ответили. Я видела тревогу в глазах друзей, однако не стала вступать в разговор. Все это было неважно. Значение имело только право сильного…

Атик клонился к горизонту, когда за стволами забрезжил просвет. Осторожно выглянув из-за дерева, я увидела большую, вымощенную камнем площадку. Она была абсолютно круглой. По краям, на равном расстоянии друг от друга, стояли статуи в мой рост. Грубо вытесанные из серой скальной породы истуканы изображали животных.

— Вот это да! — восхитился Лэй. — Мара, да твои предки обладали зачатками творческих способностей. Интересно, почему этот дар был вами утрачен?

Пропустив колкость мимо ушей, я шагнула к площадке. Эльф двинулся за мной. Прошелся по краю круга, оценил:

— Ярдов двадцать в диаметре будет. А статуй двенадцать. Как думаешь, что здесь было?

Я молчала, упиваясь прекрасным ощущением. Откуда жалкому эльфийскому мальчишке знать о величии моего народа? Слабак, он даже не понимал, что стоит на священном месте — месте силы. Это был храм грозного Тира. Здесь много тысяч лет назад жрецы приносили кровавые жертвы нашему воинственному богу. Двенадцать жертв — двенадцати звериным воплощениям Тира…

Откуда я это знала — понятия не имею. Просто знала. Земля острова говорила со мной, единственной здесь дочерью орочьего народа, делилась древними секретами.

Лэй двинулся по кругу, с интересом разглядывая изваяния:

— Это у нас… орел? Только клюв отбит. А это вроде бы рысь. А может, шакал… Нет, рысь. Ну и корявые же ручки у орков… А это вот — не пойму. Тварь какая-то…

— Волк, — пояснила я.

Воплощение острого обоняния. Как орел — зрения, рысь — слуха. Я знала, что среди статуй есть еще медведь — символ грубой силы, собака, олицетворяющая преданность и верность, лошадь — символ выносливости… Двенадцать самых сильных зверей, двенадцать качеств, необходимых великому воину.

— Росомаха, — перечислял ушастик, идя дальше, — змея…

Я не увидела, а скорее интуитивно почувствовала какое-то движение недалеко от мальчишки, за следующим истуканом, крикнула:

— Тревога!

Лэй нелепо дернулся, прыгнул в сторону. Вовремя — в волоске от его головы просвистело заклятие. Из-за статуи змеи выскочил Атиус. Обожженное лицо мага исказилось от ненависти и разочарования.

— Почему вы не издохли там, в храме?..

Чародей занес руку, чтобы швырнуть новую волшбу, но Лэй уже вскочил и сотворил защитные чары.

Мальчишка удачно отразил атаку мага, даже бросил в ответ несколько больших огненных шаров, но в следующий миг ему пришлось сдерживать уже два потока заклятий: к Атиусу присоединилась Мелодия, которая пряталась за изваянием ворона. Маги непрерывно атаковали эльфа, и тому пришлось уйти в глухую оборону.

Все это произошло очень быстро, всего за несколько мгновений. Я оскалилась: слабаки напали исподтишка, подлые трусы… Они посмели тронуть мое племя, мою стаю. Сейчас…

Для того чтобы сражаться с магами, нужно было войти в раш-и. Я сосредоточилась… но ничего не получилось. Во мне бушевали злоба, ярость, бешенство и… сила. Огромная сила!

Плевать на раш-и! Подняв Пламенеющий, я двинулась к Атиусу, но не успела сделать и шага: на меня накинулись три воина. Одним из них был Най. Ал тут же бросился ему наперерез:

— Здравствуй, предатель!

Белобрысый размахнулся, нанес широкий рубящий удар, метясь в шею противника. Ал встретил его клинок своим. Раздался звон, следом скрежет стали о сталь — звуки боя, музыка для моих ушей…

Два воина осторожно подступали ко мне. Не решаясь на быструю атаку, обходили, чтобы напасть с двух сторон.

— Слабаки! — взревела я.

Сила острова хлынула в меня, сила всех воплощений Тира. Фламберг описал широкую дугу параллельно земле с такой скоростью, что волнистое лезвие превратилось в серебристую полосу. Клинок развалил людей пополам, перерубив в поясе.

Я обвела взглядом площадку. Ал справлялся сам. Он погрузился в раш-и, это сделало его движения быстрее, удары — сильнее.

Едва начался бой, Роману спрятался за одной из статуй и время от времени выглядывал — наверное, прикидывал, стоит ли убегать.

А вот Лэю приходилось плохо. Эльфийское волшебство здесь было ему недоступно. Ушастый сражался с двумя сильными чародеями лишь при помощи стихийной магии. Если бы не его подвижность,