ближайшего выхода. Очень хотелось надеяться, что враги проявят благоразумие и тоже побегут, вместо того чтобы останавливать нас. А еще я переживала за Ала, который тоже был здесь. Мы с ним старались не смотреть друг на друга, но я почти физически чувствовала его злобу и желание ринуться мне на помощь.

Белокурая молодая женщина, чем-то похожая на эльфийку, взмахнула рукой, пространство перед нею расступилось. Из разрыва хлынул дневной свет. Женщина повелительно кивнула, воины один за другим стали заходить в портал. Ал едва заметно замялся, но я осторожно кивнула, показывая, что он должен идти. Предпоследним зашел Атиус, бросив на прощание:

— Подыхай, предательница!

— Мне жаль, — уронила девица, шагая в разрыв.

Тут же проход закрылся.

Но мы погибать не собирались и рванулись в ближайший тоннель. Впереди бежал Лэй, магией расшвыривая валившиеся на нас куски камня. Я шла следом, одной рукой поддерживая Роману, который с трудом передвигался, другой — поднимая щит. Трофей спасал нас от осколков.

Грохот усиливался, храм рушился слишком быстро, чтобы можно было пытаться найти выход. Дорогу загородила огромная глыба, упавшая с потолка. Стены покосились.

— Держитесь позади! — крикнул Лэй. — Осторожнее!

Я скользнула в раш-и, увеличив выносливость и силы.

Сделала пару шагов назад, потащила за собой плохо соображавшего Лиса.

Над головой раздался оглушительный треск. Взглянув вверх, я увидела, что над нами накренилась большая каменная плита. Она съезжала вниз, грозя через пару мгновений превратить нас в лепешки.

Лэй что-то бормотал себе под нос, сплетая сложное заклинание. Роману переводил туманный взгляд с ушастика на плиту и обратно, с интересом наблюдая за тем, кто успеет первым.

Наконец эльф крикнул:

— Осторожно! — и отпустил волшбу на волю.

С пальцев мальчишки сорвалось что-то черное, визжащее, невероятно мощное. Заклятие ударило в глыбу, которая перегородила нам путь, превратило ее в вихрь каменного крошева. Я как могла закрыла щитом себя и Лиса. Но Лэй успел отразить осколки защитными чарами, крикнул:

— За мной! — и ринулся вперед, в облако пыли.

Я подхватила вора, побежала за Лэем. За спиной раздался грохот: плита обрушилась туда, где мы стояли всего мгновение назад.

Вскоре громом полнился весь храм. Ревели сметавшие все на своем пути заклятия эльфа, трещали своды пирамиды, грохотали камни, катившиеся отовсюду. Только раш-и помогало мне выжить в этом безумии и сохранить жизнь Роману. Я совершала невероятные прыжки, отступала, летела вперед, плясала в волоске от смерти. Лэй шел перед нами, разнося вдребезги все преграды, проделывая в стенах новые ходы, при этом умудрялся еще и отшвыривать некоторые из падавших на нас глыб.

Последняя стена разлетелась, открывая нам путь к свободе. Мы выскочили под ослепительный свет Атика и, не снижая темпа, побежали дальше, увязая в песке, стремясь оказаться как можно дальше от храма. Под ногами тряслась земля, дрожал весь остров, казалось, сейчас он уйдет под воду.

Мы успели пробежать не больше сотни ярдов, когда грохот сделался оглушительным. Обернувшись, я увидела, что пирамида сложилась, словно карточный домик. От величественного храма осталась только большая воронка, в которую медленно, лениво пополз песок. Со временем он должен был похоронить под собой все сокровища древнего народа. Остров перестал дрожать.

— Вот и все, землетрясение кончилось, — выдохнул Лэй, рухнул прямо на песок и раскинул руки в стороны. — Ох, как же я устал…

Я отшвырнула щит, превратившийся в месиво из полос металла и щепы, опустилась рядом. Прямо скажем, прогулка по храму вышла та еще.

— Золото, — горестно простонал Роману, опускаясь на четвереньки. — Бриллианты, рубины, сапфиры. Изумруды!!

Лис пополз к воронке, причитая по дороге, словно молитву:

— Лазуриты, бериллы, топазы, опалы, жемчуга…

Я лениво протянула руку, ухватила вора за штанину, подтащила обратно:

— Куда собрался?

Несчастный забился в попытке освободиться:

— Пусти, нелюдь поганая!

— Твоя наглость переходит все границы! — возмутился Лэй. — Эта нелюдь тебя на собственном горбу из землетрясения вытащила!

Я прикрыла ладонью усмешку: друг, как всегда, полагал, что только он имеет право говорить мне колкости. Лис не успокаивался. Тогда ушастик взмахнул рукой, и вор замер, опутанный невидимыми чарами.

— Так-то лучше, — назидательно произнес эльф. — Успокаивайся.

— Вы не понимаете, — со слезами в голосе вздохнул Роману. — В ваших тупых нелюдских головах неспособно уместиться понимание того, какое богатство мы проворонили… Эх…

Он откинулся на спину, тоскливо глядя в небо.

— Хм, — озадачился Лэй. — Вообще, ты кое-что перепутал. Бессребреница у нас только Мара. Это орки не понимают ценности золота и камней. А эльфы очень даже неплохо разбираются. На меня золотые деревья с изумрудными листьями тоже произвели впечатление.

Лис упрямо молчал. Эльф повысил голос:

— Рассказывай давай, что ты там еще увидал! И уж будь так любезен, поведай нам, куда тебя морт занес…

— И зачем ты пытался отковырять рубин! — подхватила я. — Знал же, что везде ловушки!..

— И самое главное, как ты умудрился в одиночку разгромить храм, который до тебя, может, много тысяч лет спокойно простоял! — гневно закончил ушастик.

— Вы это… полегче, — насупился вор. — Если бы не я, вас бы те воины в порошок стерли! Сдается мне, они тоже в храм пришли не помолиться пузатому уроду! А дамочка с ними как пить дать была сильная магесса. У эльфа против нее кишка тонка!

Тут уже разъярилась я:

— Его тонкая кишка тебя из храма вывела! Говори, а то в следующий раз никто тебя спасать не станет!

Учитывая способности Лиса влипать в неприятности, угроза была серьезной. Роману это и сам понял. Вздохнул и заговорил:

— Как я провалился под пол, вы видели. Упал в подземную реку. Меня долго тащило куда-то в темноте. Было страшно… Я, между прочим, уже с жизнью распрощался! — обиженно добавил вор, увидев ухмылку Лэя. — Но сумел подплыть к каменистому берегу и выбраться. Оказался в длинном тоннеле. Хорошо, что в нем зажглись факелы. Я пошел наугад. Шел долго и наконец оказался в большом зале. Посредине стояла золотая статуя. Такого урода вы никогда в жизни не видели…

— Ну почему же… — пробормотал Лэй.

Лицо ушастика сделалось задумчивым, казалось, он даже не слушал Роману, который живописал, как отвратителен был божок и роскошно убранство зала. Когда же вор стал рассказывать, как осматривал постамент идола, мальчишка вдруг спросил:

— За каким мортом ты у статуи в брюхе стал ножом ковыряться?

— А ты откуда знаешь? — изумился Лис.

— Да так… — неопределенно ответил ушастик. — Догадался.

— Просто, когда я коснулся постамента…

— Погоди. А зачем ты его осматривал?

— Искал, куда сбрасывали золото и драгоценные камни, которые гоблины жертвовали своему богу.

— С чего ты взял, что там были гоблины и сокровища? — насторожился эльф.

— Во сне увидел! — задиристо ответил Роману. — Ты тоже?..