– Что ты имел в виду, когда сказал, что он вернется? – продолжала допытываться Тисса. – Почему таким зловещим тоном? И почему мы не можем уйти?

– Потому что чем больше времени пройдет, тем сильнее он станет.

– Но ты говорил, что каждый, кто поворачивает обратно на этом пути, погибает.

– Да.

– Значит, Дик мертв? – Она произнесла это так, словно только сейчас осознала смысл моего предупреждения.

– Скорее всего.

– Тогда как он может вернуться?

Тисса хмурилась, озадаченно глядя на меня, а потом брови ее вдруг приподнялись, губы скривились беспомощно, но тут же сжались в суровую линию. Она мотнула головой и произнесла со злостью и обидой:

– Нет, я ничего не хочу знать! И не говори мне. Все равно я ничего не понимаю в этом твоем безумном мире, в который ты нас притащил.

Напоминать о том, что они сами пришли в этот мир, не имело смысла.

– Да все будет нормально, – снисходительно заметил Джейк, вновь поворачивая все события на рельсы привычной реальности. – Этот придурок побродит один, замерзнет и притащится обратно. А я еще подумаю, пускать ли его в палатку.

Тисса повернулась к нему и заявила, противореча себе самой:

– Нет! Ты все еще не понимаешь, что здесь происходит! Ты пытаешься объяснить все происходящее с нашей, нормальной точки зрения. А здесь все не так. И если раньше мы хотя бы находились среди людей, то теперь одни. В горах. И сами не можем повернуть назад.

Она с ужасом посмотрела в ту сторону, откуда мы недавно пришли и где скрылся Дик. Отступила назад, чтобы даже случайно не шагнуть на тропу, ведущую к леднику.

– И сколько надо пройти, чтобы твое отступление засчитали? – насмешливо спросил Джейк, наблюдая за девушкой. – Метр? Два? Километр?

– Не знаю, – сказал я честно. – Но я видел тела тех, кто повернул назад. Иссохшие мумии. Казалось, они год пролежали в пустыне. Скелеты, обтянутые почерневшей кожей.

– Все, хватит! – резко оборвала меня Тисса. – Давайте не будем больше обсуждать это. Просто дождемся ночи. Он ведь придет ночью, не так ли? – Она хмуро посмотрела на меня, и я и увидел в ее глазах мрачное понимание, от которого ей самой хотелось бы избавиться.

День тянулся тягостно и уныло. Аркарам затихла, предвкушая наступление сумерек, чтобы посмотреть, как люди справятся с новым испытанием. Джейк снова и снова с разных ракурсов фотографировал уже надоевшие пейзажи. Тисса сидела рядом с палаткой, стараясь не выпускать меня из виду.

– Это же священное место, – произнесла она, не выдержав долгого молчания. – Сюда не должна попадать никакая… нечисть. – Последнее слово было произнесено с запинкой, не слишком уверенно.

– Время все меняет, – ответил я ей. – Часто силу и магию земле дают люди. Как только они уходят, уходит и защита.

Говорили, что настоятель монастыря ринпоче Цатул был мудрым человеком, очень уважаемым кайлатцами. Он единственный позволял первым альпинистам подниматься на вершину Матери Всех Богов, хотя и считал это кощунством. И не уставал молиться за белых людей, надеясь, что высшие существа вернут им разум, которого они лишились, раз осмелились ступать на священную землю горы. Снабжал экспедиции продуктами и предоставлял ночлег, а также защищал от сущностей, которые летели по следам безумных путешественников, направляющихся на запретные склоны. Теперь, когда эти земли опустели, защиты больше не было.

– Ты не пошел за Диком, – сказала Тисса, рассеянно наблюдая за тем, как я точу кухри.

– Как видишь, нет.

– Хотя, наверное, такой, как ты, должен был броситься следом, чтобы постараться спасти, – продолжила она размышлять вслух. – Рисковал бы своей жизнью ради другого человека. Почему ты не сделал этого?

Ее взгляд обжигал и настойчиво требовал ответа.

– Мне не настолько симпатичен Дик, чтобы рисковать ради него жизнью, – ответил я, сдерживая улыбку.

– Рай, я серьезно! – воскликнула она, сердясь на меня за неуместное веселье.

– Ну хорошо, давай серьезно. Если бы я отправился за ним, погиб бы наверняка. И ты осталась абсолютно беззащитной.

Тисса подалась вперед, ее синие глаза сузились, внимательно вглядываясь в мое лицо.

– А если бы я пошла обратно… Ты бы пошел за мной?

Я промолчал. Она прочитала ответ в моих глазах и не смогла сдержать улыбки, сначала радостной, а затем высокомерно-горделивой. И с видом королевы величаво повела головой в сторону Джейка, подходящего к нам.

– Ну? – спросил он весело. – Как проходит подготовка к возвращению нашего друга?

– Успешно. – Я показал ему наточенный кухри и убрал в ножны.

– Представляю, что скажет Дик, когда ты выйдешь встречать его с ножом, – рассмеялся мужчина.

До вечера он продолжал изощряться в остроумии, предлагая мне, по примеру героя фильма-боевика, устроить по периметру лагеря несколько ловушек, настрогать кольев, лучше осиновых, и выкопать пару волчьих ям. Я не обращал на него внимания. Но шуточки, становящиеся все более скабрезными, утомили Тиссу, и она нежно посоветовала ему замолчать.

В неуемной веселости Джейка мне слышалась нервозность и тягостное ожидание опасности. С приближением темноты его оптимизм улетучился.

Во время ужина мы молчали. Говорить было не о чем. Мои спутники поглядывали на дорогу чаще, чем в собственные миски. Мы все ждали, даже те, кто не признавался в этом.

– Идите в палатку, – сказал я, когда небо начало гаснуть, а пики гор вспыхнули красным золотом заходящего солнца.

Джейк тут же удалился, не дожидаясь еще одного приглашения. Тисса тоже поднялась, но затем посмотрела на меня хорошо знакомым, пытливым, оценивающим взглядом:

– А ты уверен, что Дик вернется?

– Уверен. Иди спать, Тисса. И не выходи из палатки, пока я не позову.

Она задержалась, легко коснулась моего плеча, словно благодаря за заботу или прося извинения за опасность, которая мне грозила, а может быть, просто желая получить немного моей уверенности. Отвернулась и ушла, плотно закрыв за собой клапан.

Я остался наедине с разрушенным монастырем и горами.

Темнота вокруг наполнилась звуками – шелест ветра, шорох молельных флажков, скрип камней, словно кто-то невидимый в темноте передвигал их, пытаясь вернуть постройкам первоначальный вид, приглушенные голоса Тиссы и Джейка, обменивающихся отрывистыми, сухими фразами. Свет в палатке погас, и мне почудилось, что пространство вокруг вздохнуло свободнее, расправило огромные мягкие, черные крылья, усыпанные звездами. Поглотило маленький человеческий дом, сделав его частью себя, как еще один безымянный камень или осколок скалы.

Огонек свечи у моих ног дрожал, пригибался, словно страшась окружающей тьмы, метался из стороны в сторону, но не мог бежать, крепко связанный фитилем.

Знакомый голос с незнакомыми интонациями прозвучал из ночной черноты неожиданно, хотя я и ждал его. Смутная, едва различимая фигура остановилась неподалеку.

– Привет, Райн. Я вернулся.

– Вижу.

– Ты очень нехорошо поступил со мной, Райн. Знаешь об этом?

Силуэт переместился, явно примериваясь, как лучше попасть в палатку, но я сидел у входа, загораживая его.

– Ты дал мне умереть. Ты виноват в том, что я умер.

Голос из темноты звучал странно, как будто тот, кто говорил со мной, тщетно старался четко