магов, ставших всего лишь жалкой пародией на своих мудрых учителей. А взамен он попросил не покидать эти заброшенные подвалы, дожидаясь того заветного дня, когда к нам явится Наследница, призванная осуществить пророчество Неназываемых и спасти весь Лаганахар. Видишь, вот знак эльфийского мага. — Он извлек привешенный на его шею кулон, носимый за пазухой, и торжественно показал мне простую деревянную пластинку, украшенную начальной руной имени Лаллэдрина. — С тех самых пор мы живем свободными и незапятнанными, в противовес вам, — он небрежно кивнул на Беонира, — меченым рабам, попавшим под иго чародеев-узурпаторов.
— А дальше? — с нажимом произнесла Ребекка. — А что произойдет дальше?
— А ничего! — белозубо улыбнулся Зол. — Мы отведем Наследницу в нужное место и предоставим ее собственной участи.
— И в какое именно место вы должны отвести Йону? — дрогнувшим, срывающимся на хрип фальцетом через силу выдавил заметно волнующийся Беонир.
— Этого нам не сообщили! — хором отрапортовали оба воина. — А разве Наследница не ведает, куда ей нужно попасть?
Четыре пары глаз испытующе воззрились на меня. Все ожидали увидеть и услышать нечто необычное. Но вместо ответа я лишь недоуменно развела руками, заинтригованная ничуть не меньше их. А Тьма его знает, что там запланировал великий Лаллэдрин и куда мне следует отправиться дальше!
…Мир стал желтым, сухим и сыпучим, превратившись в песок. Огромное здание, увенчанное плоской крышей, поддерживаемой рядом стройных колонн, тоже состояло из песка. Оно не имело постоянной формы и объема, а непрерывно колебалось, как рябь на воде, в каждое последующее мгновение немного изменяя свои эфемерные очертания. Я еще немного постояла перед высоким многоступенчатым крыльцом, ведущим к двустворчатым вратам, теряющимся в полумраке портика, а затем отважилась и сделала первый шаг.
Я ступала легко и осторожно, стараясь не потревожить хрупкий продолговатый предмет, вложенный в замшевый футляр и спрятанный у меня за пазухой. Я не ведала, чем или кем является сейчас, а возможно, окажется в будущем, этот тяжелый и гладкий на ощупь камень, но почему-то пребывала в непоколебимой уверенности — его нельзя ронять, ему необходимы тепло моего тела и размеренный стук моего сердца. Ведь только получив все это, камень расколется, достигнув поры созревания, и станет однажды… Кем же он станет?
Двери здания протестующе скрипнули, но не вынесли моего требовательного прикосновения и — растворились… Я уверенно проследовала вдоль зыбкой стены, казалось мерно вздымающейся и опадающей в такт чьему-то мощному дыханию, преодолела анфиладу просторных внутренних покоев и оказалась в небольшом круглом помещении, пустом и заброшенном.
Несколько раз, переходя из комнаты в комнату, я краем глаза замечала тени, робко мелькающие впереди или неслышно крадущиеся по моим следам. Однако они не внушали ни малейшего опасения, ибо я откуда-то знала — эти тени не опасны. Вернее, будучи на самом деле вовсе не бесплотными призраками, а вполне реальными женщинами, жрицы-хайдари способны погубить кого угодно, но только не меня.
Животворящий свет, излучаемый несомым мною предметом, заставлял их удерживаться на почтительном расстоянии и скрывать под своими желтыми одеждами изогнутые, остро отточенные кинжалы. О, с каким наслаждением они вонзили бы их в мое сердце, торопясь пролить теплую кровь, которая оросила бы пол древнего храма, но нет — ныне меня охраняла новая, иная сила, намного превышающая власть песка. А где-то снаружи глумливо пел и хохотал Голос, чувствующий приближение долгожданного мгновения. Мгновения мщения…
Нет, круглое помещение не было заброшенным, хотя именно таковым и выглядело на первый взгляд. В центре безупречно гладкого пола возвышался небольшой песчаный холмик странной формы, производивший впечатление чего-то искусственного. Страшась выронить свою бесценную ношу, я медленно опустилась на колени и настороженно вгляделась в недавнее захоронение…
О Шарро, и почему это я решила, что нахожусь возле чьей-то могилы? Возможно, я ошиблась? Но нет, так и есть — здесь и правда захоронен скончавшийся человек, принявший лютую, мученическую смерть… Вот изгиб судорожно заломленной над головой руки, вон там — неестественно вывернутое колено, а тут… Осторожно зачерпывая ладонью, я сгребла верхний слой песка, обнажая голый череп, мрачно уставившийся на меня пустыми глазницами. С трудом сдерживая животный крик ужаса, поднимающийся из самой глубины души, я продолжила свою кропотливую работу, очищая останки неведомого страдальца.
Судя по белым и ровным зубам, погребенный здесь человек был молод и здоров, а его мощная, но вместе с тем изящная нижняя челюсть подсказала — передо мной покоятся останки мужчины, совсем еще юноши. Мои пальцы спустились ниже, натыкаясь на шейные позвонки… На ключице умершего лежало что- то длинное, тонкое. Я зацепила это пальцем и вытянула из песка цепочку с привешенным к ней золотым кулоном в форме меча… Да, именно этот кулон всегда носил Арден, я его узнала… Так, значит, здесь похоронен он — мой погибший возлюбленный, так мне и не доставшийся!
Нарастающий в груди крик оформился и вырвался наружу, перейдя в горестный вопль, в надрывный стон моего разбитого сердца…
Жизнь моя!
Любовь моя!
Зачем ты меня покинул?
А за стеной храма Песка протяжно завывал Голос, выпевая не оставляющие надежды слова: «Ты опоздала, опоздала, опоздала!»
Я проснулась, рывком распахнула ресницы и села, пытаясь осознать, кто же я такая и где сейчас нахожусь?
«Это неправда, это всего лишь видение!» — с облегчением пронеслось у меня в мозгу, высушивая липкую испарину страха, выступившую на висках. Слава Шарро, это был только сон! Я попыталась вспомнить, что именно я увидела и кому принадлежал тот необычный кулон, но мысли путались, а память подводила. Осталось лишь смутное ощущение грядущей опасности и ужасно невосполнимой, связанной с ней потери… Я протерла заспанные глаза и огляделась.
Оказалось, мы с Ребеккой лежим на каменном полу подземелья, завернувшись в выданные нам плащи, сотканные из грубой на ощупь, но плотной и теплой ткани. Факел, изобретательно воткнутый в расщелину на стене, скудно освещает место нашей импровизированной стоянки, призванной обеспечить заслуженный отдых натруженным телам и умам. Ничего себе — отдых! Я иронично ухмыльнулась, уже почти позабыв пригрезившийся мне кошмар, выветрившийся из головы и превратившийся в нудную мигрень. Ребекка мирно похрапывает, укутавшись в плащ по самые глаза, и по-детски причмокивает — видимо, ей снится что-то приятное. Помню, как мы шумно устраивались на ночлег, справедливо распределяя спальные места под аккомпанемент привычного переругивания лайил и ниуэ…
— Не нужно благодарностей! — Зол протянул воительнице свой плащ.
— Ага, жди! — Девушка одарила воина ироничным кивком. — Щас прямо умру от избытка чувств…
— Язва! — чуть слышно процедил Беонир, сворачиваясь калачиком чуть поодаль.
— …среди которых преобладают муки холода, голода и жажды! — сердито закончила Ребекка.
— Ну извини, еды у нас нет, — виновато пробурчал Лют, уже передавший свой плащ мне. — Мы не ожидали, что так сильно задержимся в карауле и встретим вас.
— Вот так-то вы Наследницу ждали, — смягченный тканью голос моей охранницы хоть и прозвучал намного тише, но все же не утратил своей всегдашней заносчивости и язвительности, — и готовились выполнить наказ мага!
— Язва, — повторно заклеймил Беонир. — Она нас всех в могилу загонит.
— Женщина, замолчи, дай нам поспать, — сердито приказал Лют, приваливаясь к стене и закрывая глаза. — Мы все сегодня устали.
— Бу-бу-бу… — неразборчиво донеслось со стороны упрямицы.
— А она не умеет молчать, — мстительно хихикнул Беонир. — Не умеет дружить и любить…
— Женщины могут все, — хвастливо сообщила высунувшаяся из-под плаща воительница. — Только
