быть, не самым лучшим образом. Что ни говори, а через стены ему случалось проходить не так уж часто. Они оказались как раз на том самом месте — возле купола, откуда хорошо просматривалась и арка, и смертельная ловушка. А за спиной, совсем недалеко, — овал ворот, ведущих в первую зону.

Кирк внутренне напрягся, ожидая прихода давящей тишины, которая настигла их на этом же самом месте, но ничего не происходило.

Он оглядел группу. С ними все тоже было нормально. Вот именно — нормально…

Кирк ощущал какое-то неудобство… нет, не так. Не неудобство, а неестественность… или…

Кирк нахмурился. Что-то тут не то. И вдруг он понял, что его насторожило — рука. Левая рука, израненная стальными лезвиями перчатки ксионийки, когда Тас-Кса-Сит цеплялась за него там, на площади, в третьей зоне. Сейчас рука эта совершенно перестала напоминать о себе. Словно никаких ран и в помине не было.

Кирк, сильно надавливая пальцами, ощупал левую руку. Непохоже даже, что она вообще пострадала, изумился Кирк. Интересно, это только со мной такое случилось или…

— Мигель, подойди-ка сюда, — приказал ван Детчер.

Партиони недоуменно глянул на Кирка, пожал плечами и сделал к нему шаг, другой… И замер на месте, изумленно глядя на свою раненую ногу.

— Вот, черт! — выдохнул он. — Надо же, а?!

Кирку сразу же бросилось в глаза, что Партиони стоял, не опираясь уже на Рогова, а просто положив ему на плечо руку, сделав это скорее по привычке, нежели по необходимости. Наверное, и сам Партиони не заметил, как это произошло, что рана совершенно перестала беспокоить его.

— Твоя нога… — пробормотал Рогов, удивленно пялясь на Партиони.

— Ага, — кивнул Партиони.

Он осторожно, словно бы боясь упасть, сделал несколько шагов, присел, выпрямился и обвел всех ошалевшим от радости взглядом.

— Не болит! — заявил он. — Совсем не болит! Вот, черт!!!

— И у меня, — удивленно произнес Мелони.

Он сгибал раненую руку в локте, прислушиваясь к своим ощущениям. Видимо, ощущения были далеки от неприятных, потому что на физиономию Мелони медленно выплывала радостная улыбка.

Кирк вдруг понял, что совершенно не чувствует усталости, голода… Словно он совсем недавно хорошо отдохнул. Бодрость наполняла каждую клетку его тела. И то же самое, наверное, чувствовали и другие члены группы. Во всяком случае, Тас-Кса-Сит уж точно испытывала похожие ощущения.

— Ух ты! — выдохнула она. — Вся усталость куда-то подевалась.

— Грон, — Кирк повернулся к Келли. — Что случилось? Это не опасно?

Келли стоял лицом к воротам, ведущим в первую зону. На голос Кирка он даже не обернулся, лишь безразлично дернул плечом, словно его спрашивали о какой-нибудь глупости, о чем-то недостойном его внимания.

— Здесь еще и не такое бывает, — вяло ответил он. — Лабиринт…

— Слушайте! — громко прошептала Тас-Кса-Сит. — А ведь было же утро! А сейчас…

Все посмотрели на небо, окрасившееся вечерним закатом. Кирк хорошо помнил, что, когда они покидали то здание в двенадцатой зоне, солнце уже стояло достаточно высоко. А сейчас… Или это все-таки утро, а не вечер?

Кирк вопросительно посмотрел на Келли, но тот опять лишь пожал плечами и произнес то, что все от него уже слышали:

— Лабиринт…

Лабиринт, мысленно вслед за ним повторил Кирк ван Детчер. Лабиринт…

— Командир! — окликнула его Тас-Кса-Сит.

Кирк оглянулся на голос. Ксионийка выглядела встревоженной.

— Опять, — мрачно сказала она. — Опять тут та самая гадость, что была в четвертой зоне. Помнишь? Ну, этот… Розовый кисель…

— Наплыв? — нахмурился Кирк и посмотрел на Тенчен-Сина.

— Да, — равнодушно кивнул кассилианин. — Наплыв. Каждый раз, когда в Лабиринте появляется этот вот… — Тенчен-Син мотнул головой в сторону Грона Келли.

Келли никак не отреагировал на слова Тенчен-Сина. Он стоял спиной к ним, но Кирку показалось, что Келли пренебрежительно усмехается.

Наплыв, подумал Кирк. Черт! Здесь же нет ни одного высокого здания! Хотя… Ворота в первую зону недалеко…

— Мы успеем уйти? — спросил Кирк. — Уйти в первую зону.

— Если поторопимся, — кивнул Тенчен-Син. — Если очень поторопимся, то успеем.

— Тогда нам НАДО поторопиться, — с нажимом приказал Кирк.

Во вторую зону Летс решил не заходить. Он знал, через какие ворота Вечные собираются покинуть Лабиринт. И проще всего было добраться до этих ворот по периметру, по самой безопасной зоне Лабиринта. Это несколько дольше, но и гораздо спокойнее. А Летс пока еще не горел желанием отправиться в вечность. Это будет потом — после того как он увидит Вечных, встретится с ними, поговорит и, может быть… может быть, сумеет что-то изменить. Если и не в своей судьбе, то в судьбе своего народа.

Эта мысль пришла в голову Летса совершенно неожиданно. В самом деле, если уж ему суждено уйти в вечность, то он может больше не заботиться о своей безопасности. Тем более что будущее свое Летс уже хорошо знает. Но, вот тут-то и была главная загвоздка…

Летс хотел его изменить, это свое будущее. Он вдруг подумал, что знание будущего не лишает его свободы, что это знание всего лишь помогает ему избежать опасности, подготовиться к встрече с ней. А если так, если Свободный, заглянувший в будущее, не лишается свободы выбора, значит…

Значит, может оказаться, что все то, чему учили и его, и остальных Свободных, неверно. Все, что с младенчества вдалбливалось ему в голову, может оказаться всего лишь мифом, суевериями, неписаными законами, соблюдать которые вовсе и не обязательно. Потому что они ничего не значат.

Так, может быть, народ Таира-3 способен справиться с надвигающейся опасностью? Может быть, все Высшие, сколько их было на свете, были не правы?..

Страшные мысли. Страшные в своей безжалостной логике, сводящие с ума и лишающие покоя…

Летс шел по Лабиринту, стараясь избегать встреч с иными Разумными. Это было необходимо — за последние несколько дней по Лабиринту уже успела разнестись весть о том, что таирцы появились на улицах мертвого города. И не просто появились, а начали довольно активные (хоть и непонятные большинству Разумных) действия. И сейчас любая группа, встретившая