уже громоздился Мертвый Защитник — трепещущая масса, сочащаяся гноем и зловонной, черной кровью.

Защитник походил на огромную, чудовищную змею или сороконожку. Куски мяса, образовывавшие «брюхо», перекатываясь, потащили черное тело вперед. К тому времени, когда Защитнику удалось преодолеть половину Арены, Чистюля наконец обрел власть над собственным материалом. Гора измельченных трупов зашевелилась, словно внутри неожиданно забилось огромное сердце, и двинулась на перехват.

Защитник Чистюли производил куда более отталкивающее впечатление, нежели «шедевр» противницы. Сильверу было отнюдь не впервой видеть расчлененные трупы, однако, чтобы эти самые куски костей и плоти, принадлежавшие ранее совершенно разным существам, слились в единое целое и обрели подобие жизни… это не укладывалось ни в какие рамки. Материал был относительно свежим, в отличие от мумифицированных зомби Эйниты. Защитник Бренчли студенисто колыхался и лоснился выступившей от усилий кровью.

Монстры схватились в центре Арены. Это напомнило темному эльфу сражения невероятно жирных человеческих самцов, распространенные на каких-то восточных островах. Мертвые туши столкнулись друг с другом, никто не желал уступать дорогу. Куски составляющих почему-то не вываливались и даже не перемешивались; кошмарная поверхность ходила ходуном от дикого напряжения.

Наконец каждый некромант отозвал Защитника, чтобы перевести дыхание. Сильвер видел, как электрический свет преломляется в бисеринках пота, выступивших на лице девушки. Чистюля оправился первым. Туша Защитника поползла вперед, секунды спустя навстречу ей двинулось творение студентки. Черные сороконожки столкнулись, попытались обо гнуть друг друга, чтобы вновь разойтись к исходным позициям. Компаньоны наблюдали странное зрелище с выражениями любопытства и отвращения, смешанными в равных пропорциях. Каждому было известно, что уже никогда ему не доведется обновить воспоминания (кто-кто, а Робинс уж точно сожалел, что не прихватил с собой ноутбук и камеру — в Сети запись стоила бы уйму бабок).

Мертвые монстры пришли в движение одновременно. Очередной толчок, от которого, казалось, содрогнулся каменный пол. Защитник Чистюли неожиданно предпринял хитрый маневр — змея стремительно нарастила высоту и, изогнувшись, попыталась перевалиться через тело противника. Эйнита отреагировала мгновенно: куски мертвого мяса принялись карабкаться один на другой. Теперь вместо сороконожек на Арене громоздились две башни, два мертвых колосса. Один пытался потеснить другого — состязание на любителя.

Лицо Бренчли превратилось в хищную маску маньяка, какие надевают на карнавалы жестокие дети. Эйнита скривилась от чудовищного напряжения. Но Защитник Бренчли неотвратимо полз вперед, толкая перед собой массу противника.

Сильвер с раздражением отвернулся, отвлеченный посторонним движением. Ксур, нависнув над сморщенным гоблином, пихнул его под ребра локтем.

— Эй, отец, — позвал тролль, — помоги девчонке! Ты же можешь, я знаю!

Но гоблин лишь поморщился и отодвинулся от громилы-гангстера. Не станет уважающий себя наставник портить игры молодежи, тем более в присутствии невозмутимого ректора.

Удивительно, но Эйните удалось выстоять раунд до конца. Чистюля выдохся, когда до финишной прямой оставалось не более трети дистанции. Защитник нехотя отполз на исходную, подгоняемый монстром Эйниты.

Десятки глоток принялись шепотом обсуждать происходящее. Никто не поддерживал сражавшихся нелепыми выкриками и даже не хлопал в ладоши. У некромантов свои обычаи. «Пожалуй, — решил киллер, — большинству собравшихся глубоко наплевать на то, кто выйдет победителем».

Эйнита Хейган первой бросилась в бой. Не успел Чистюля поднять уставшие руки, как враждебный Защитник миновал срединную межу и беспрепятственно продолжил движение. Второй колосс запоздало преградил дорогу. Несколько секунд некроманты тужились, затем Эйнита, махнув рукой, резко бросила Защитника в обход.

Темный эльф видел выражение лица Чистюли в этот самый момент. Рот мага изумленно распахнулся, а в глазах — впервые завесь поединок — появился панический ужас. Его Защитник бросился вдогонку, но было уже поздно.

Мертвая башня подползла вплотную, чтобы обрушиться на человека всей своей массой. Некромант успел лишь поднять руки-веточки, попытался отступить, но цепи держали крепко. Защитник Эйниты рухнул, сомкнулся и принялся вращаться на месте. В тишине явственно прозвучал сухой хруст костей.

Когда Защитник Бренчли содрогнулся, оплыл и рассыпался кусками, все поняли, что поединок окончен. Зал взревел — неофиты, напрягая луженые глотки, сообщали друг другу эту самую новость. Кое- кто ухмылялся, остальные были в недоумении. Студентка?! Старший преподаватель?..

Престарелый сосед Ксура кашлянул в кулачок и поправил черную мантию. Тролль торжествующе хмыкнул.

Сильвер поднялся со скамьи. Он спешил забрать свою сотрудницу, пока никто не опомнился и не попытался ему помешать. Себе же на голову.

Когда Защитник Эйниты сдвинулся в сторону, на том месте, где стоял Чистюля, остались лежать лишь окровавленные цепи (скорее всего, не впервые).

— Меня сейчас стошнит, — прокомментировал Робинс. — Ну и порядочки здесь…

Темный эльф не ответил, целеустремленно шагая вперед. Эйнита взмахнула рукой, и Мертвый Защитник обмяк, рассыпавшись кусками, став уже по-настоящему мертвым. Студентка тут же ссутулилась, тонкие руки плетьми повисли вдоль тела, — будто бы стальной прут, на время поединка заменивший позвоночник, вновь куда-то исчез. Бледное лицо заметно осунулось.

Киллер, имитируя заботу, потрепал ее по плечу, затем повернулся к фомору, молча стоявшему рядом.

— Полагаю, — спросил Сильвер, — инцидент исчерпан?

— Совершенно верно. — Ректор обнажил клыки. Данная мимика была все еще непонятна темному эльфу. — Поздравляю, Эйнита Хейган. Теперь ты не студентка, и уже никогда ею не станешь. Во всяком случае, в нашем Университете.

В ответ Эйнита лишь склонила голову в жесте усталой покорности.

— Мы желаем уехать сегодня, — перешел к делу Сильвер. — Надеюсь, с транспортом проблем не возникнет?

— Естественно, — кивнул фомор. — Надеюсь, вы не забыли о нашей договоренности?

— Вы насчет ежемесячных переводов? — уточнил киллер. — Забудьте об этом. Я не привык платить тем, кто ничего мне не продал.

Несколько секунд Сильвер спокойно глядел в желтые немигающие глаза. Интуиция подсказывала ему, что пересечь пролив следовало до наступления ночи. Поэтому он, отвернувшись, увел Эйниту к выходу.

Ректор глядел им вслед, сжимая волшебный посох когтистой лапой. Киллер выделял его взгляд из десятков других — подобно тому, как дирижер выделяет из месива звуков отдельный инструмент. Взгляд жег спину, словно раскаленное тавро.

Тем не менее фомор сдержал свое слово.

Час спустя они ступили на палубу черного судна.

Вещи Эйниты уместились в единственную дорожную сумку, канувшую в недра вместительной Крошки.

Девушка стояла на корме, за которой по волнам вился белый пенный след, и глядела на удаляющийся остров. Безразмерный балахон сменили черные джинсы и спортивная куртка с капюшоном. На левом рукаве красовался белый череп.

Взгляд некромантии жадно ощупывал скалистый клочок суши, но глаза оставались сухими, а губы — плотно сжатыми. Смутная, пока еще не сформировавшаяся печаль, а также жажда новой жизни.

Обычное дело, когда за кормой остается Дом.

Сильвер сидел на канатной бухте, курил и изучал новое приобретение. Солнечный свет нещадно