Двери этой комнаты, куда я и то не всегда могла попасть, медленно распахнулись, едва тетя начертила на них магический знак.

Мы вошли. Сначала было темно, но после очередного заклинания в комнате зажглись десятки свечей и разноцветных масляных ламп. Электричество противопоказано хорошему колдовству, это всякий знает.

Мы миновали охранительные зоны пентакля и расположились вокруг небольшого гадательного столика, на который Анна Николаевна и водрузила злополучный череп.

– Юля, мне понадобится твоя помощь в распознавании и раскодировке информационных слоев, – сказала тетя.

– Но как? Я раньше этим никогда не занималась.

– Когда-нибудь надо начинать, – наставительно сказала тетя. – Ты должна быть ведьмой- универсалом.

– Святая Вальпурга!

– Анна Николаевна права, – вступила в разговор Флоренс. – Тебе, Юля, надо раскрыть свой творческий потенциал.

– Ну надо так надо.

Тетя взяла с полки большую медную чашу, напоминающую старинный таз для варки варенья. Затем она приказала мне принести из дальнего угла, где стояла этажерка с разными банками, пузырьками и флаконами, емкость с нежно светящейся жидкостью.

– Я называю это живой водой, – пояснила тетя мне и Флоренс. – Я составила ее из ингредиентов, описанных в старых алхимических трактатах. Она помогает в распознавании самой разной информации, особенно той, что хранится на мертвых носителях.

– Тетя, а битые дискеты в эту воду тоже можно опускать?

– Юля, не изображай из себя полного профана. Наливай-ка лучше воду в чашу, а я буду читать заклинания.

Так мы и сделали. Вода засветилась в чаше, а потом тетя опустила в эту воду череп. Правда, макушка черепа все равно оставалась сухой, мелковат был для него таз. Тогда тетя взяла флакон, в котором оставалось еще немного опалесцирующей жидкости, и щедро окропила ею макушку черепа.

И случилось чудо. Череп на глазах стал обрастать плотью. Вот в глазницах засветились глаза, поверх зубов выросли губы, и то, что было мертво, ожило. Нет, все-таки до тети мне в мастерстве далеко. Учиться еще и учиться!

Волосы на новоявленной голове не выросли. Значит, при жизни этот тип был лысым. А то, что это мужчина, было явственно видно. Потому что, как только у него появились глаза, он с видимым удовольствием оглядел стройную фигуру моей тети и прошамкал:

– Умопомрачительна…

Мы не поверили своим ушам. Череп произнес слово на чистейшем русском языке.

– Что он сказал? – занервничала Флоренс. – Я не поняла.

– Он сделал комплимент тете. На русском языке. Но как мог русский попасть в Оро?! Впрочем, тот зал, возможно, находится не в Оро. Возможно, он вообще нигде не находится.

Тетя ничем не выдала своего удивления, только перешла на русский язык в своих колдовских делах.

– Внимай мне, о голова, – торжественно заговорила тетя. – Твоя душа и разум были вызваны из загробной сени для того, чтобы…

– Да знаю, знаю, – ворчливо перебила тетю голова. – Небось опять попросите будущее предсказать.

– Нет, о голова. Скажи, кому ты принадлежала при жизни.

– Если я скажу, что Вольтеру, вы ведь не поверите, – хихикнула голова. – Но я не хуже Вольтера! Я потомственный дипломированный маг, целитель и ясновидец Евстахий Гордеев, Истинное Имя мне Синафлан. Так что вам от меня надо, если не предсказание? Говорите, покуда в моей черепушке мозг шевелится. Ох, как это здорово – снова ощутить себя хоть отчасти живым!

– Нам нужна твоя память, – сказала тетя. – Мы надеемся, что в ней ты хранишь нечто очень важное.

– Ну это как сказать, – закокетничала голова. – Ладно. Пробирайтесь в мою память. Я мешать не стану.

Голова закрыла глаза. Медитативными пассами тетя погрузила голову в транс, не забывая подливать ей на макушку «живую воду».

– Изреки! – приказала тетя.

И голова монотонным, лишенным признаков жизни голосом заговорила:

– Очень хорошо поднимает энергетику организма натирание тела упаренной уриной…

– Что? – спросила тетя.

– Что? – изумилась я.

– Что он говорит? – непонимающе воззрилась на лысую голову Флоренс.

А голова меж тем продолжала:

– Упаренная урина получается путем кипячения. Берете пол-литра урины, наливаете ее в эмалированную посуду и ставите на огонь. Доводите до кипения и ждете, пока не останется сто грамм. Вот