Возникла небольшая паника. Свадебные черно-белые фигуры заметались, словно чья-то гигантская рука, решив закончить ставшую неудачной партию, разом смахнула с доски все шашки. Дамы бежали к машинам, господа для острастки постреливали в воздух.

Еще до того как свадебная кавалькада рванула с места, площадь перед памятником совершенно опустела. Кто-то все-таки не забыл прихватить невесту, и теперь рядом с бронзовым изваянием лежали лишь пять трупов и букет орхидей. Мимо, стреляя по уносящимся «мерсам», пронеслась группа муниципалов. Сразу десяток милицейских машин с мигалками вырулили с Петровки и помчались в погоню.

Бандиты в своих камуфляжных костюмах вполне могли сойти за представителей власти, чем и воспользовались. Не торопясь, они вышли из своего укрытия и направились к убитым. Капитан с Боцманом подобрали заснувших лемуров, сунули за пазуху. Когда Капитан уже поднимал дипломат, на мостовой возникли тупые носы ментовских ботинок. Капитан выпрямился. Площадь запрудили менты.

— Кто такие? — Спросил один из них, судя по погонам — старший лейтенант.

— Подполковник Федин. ГРУ. — Капитан взмахнул перед носом муниципала водительскими правами. — Доложите обстановку.

Пока старлей косноязычно пытался связать фразу более чем из трех слов, бандиты лихорадочно пытались сообразить, как им выпутаться из этой ситуации. Наконец, когда мент окончательно проиграл борьбу с русским языком, Капитан взял инициативу в свои руки и поманил лейтенанта:

— На два слова.

— Слушаю вас. — Шаблонные фразы получались у муниципала лучше всего.

— По нашим сведениям здесь произошла ликвидация мексиканского агента, торговавшего ядерными технологиями. В этом чемоданчике, — Капитан потряс тяжелым дипломатом, — находятся сверхсекретные сведения. Я его конфискую. И не вздумайте вносить его в протокол. Остальное — как обычно. Все ясно?

— Так точно! — Вытянулся муниципал.

— Вольно. — Разрешил бандит и, поманив Боцмана за собой, смело направился к своему «Саабу».

— Ну, лихо ты его уболтал! — Восхищался толстый бандит, — Прям Циерон! Откуда у тебя такие способности взялись?

— А ты забыл, как мы язык хавали?

— Так это от него!? — Изумился Боцман. — И чего, я теперь любую бабу снять смогу?

— А ты попробуй…

— Эй, девушка, — Боцман обратился к проходившей мимо наштукатуренной телке, — пошли в койку!

— Двести, — ответила та.

— Получилось! — Как ребенок обрадовался Боцман. — А на халяву?

— Можно и на халяву… — согласилась проститутка.

— Ладно, мой друг пошутил. — Капитан повлек возбужденного коллегу к машине. — У него сегодня еще куча дел. Некогда.

Девица пожала плечами и продолжила прогулку.

Дипломат оказался набит платиновыми слитками — компания «Авторун», видать, решила не связываться с банковскими структурами и выплатить долг налом. Опять не получилось, однако!

— И чего мы шефу скажем? — Боцман тревожно ерзал не переднем сидении.

— Не гони волну. — Капитан на секунду отвлекся от дороги и подмигнул напарнику. — Неужели ты не въехал, что он теперь проглотит любую пургу?

— Как бабы? — Догадался бандит.

— И как они тоже… Только ты лучше молчи, когда я буду с хозяином базарить.

Боцман недовольно скривился. Он-то уже хотел убедить шефа назначить его, Боцмана, начальником охраны… Нет, начальником начальников… Или даже — начальником самого шефа?..

Но Кэп не допустит, скотина. Все загребет под себя.

— Они напали на нас! — Капитан буквально ворвался в кабинет Нуфнира. В первый момент все было словно в черной мгле. Но через мгновение мгла исчезла, кабинет приобрел свои знакомые скупые очертания: голубые обои, книжная полка, массивная фигура шефа за столом — аккуратный пробор, строгий черный костюм. Но Капитан мог поклясться, что за миг до этого на шефе был парик и бархатный камзол. Впрочем, пиджак, камзол… Лишь бы сработал язык Ру-Бьек.

— Как? — сухо спросил дракон. — Подробности.

— Их было пятеро. Монахи. Мы стоим, ждем, а там свадьба. Братан женится. Ну, натурально, народ при стволах.

Капитан пересказал все, что было, умолчав только о двух монахах, убитых с самого начала. Получилось, что монахи стреляли первыми, после чего их загасила свадебная толпа.

— И никакого чемоданчика при них не было. — Закончил Капитан свое повествование.

— Ой, шеф, а разрешите нам денек отдохнуть? — Встрял Боцман. — Столько нервов! Такая усталость! Я просто с ног валюсь!

— Ну… — хозяин проговорил это с видимым нежеланием, — отдыхайте. Но завтра чтоб были. Я теперь сам хочу на разборку съездить! Сам!!! Вот Нифнир, вот ящерица… — Хозяин оскалился, выпустив изо-рта облако зеленоватого дыма, потом заметил все еще стоявших навытяжку Капитана и Боцмана. — Вон!!!

— Ну, Кэп, — Боцман плотоядно потирая руки спускался по лестнице, — какие у нас планы?

— План у нас может быть только один — оторваться.

— Тогда — в кабак!

Ближайший ресторан находился в соседнем с конторой здании. Капитан и Боцман там часто куролесили, но куролесили в меру. А сегодняшний отрыв, решили они, должен будет проходить по полной программе, с битьем посуды, зеркал и морд. Поэтому, поймав частника и без труда уговорив мужика бесплатно довезти их до Метрополя, бандиты слегка расслабились перед предстоящими подвигами. Но ресторан оказался закрыт.

— Спецобслуживание, — буркнул квадратный секьюрити в смокинге, обводы которого не могли скрыть ни бронежилет, ни кобуру под мышкой.

Боцман хотел уже было применить силу, но Капитан прикоснулся к локтю коллеги и напомнил:

— Мы только начинаем. Не заводись пока. — И, хмуро вперившись в глаза охранника, внятно проговорил:

— Мы свои.

— Так сразу бы и сказали. Но… Без галстуков нельзя.

— Сейчас у тебя будет галстук! — Не выдержал Боцман. — Какой хочешь: пеньковый, или из нейлонового шнура? Он в могиле не разлагается!..

Секьюрити опешил:

— Я… А у меня уже есть галстук! Бабочка…

В итоге бандиты-таки попали в ресторан, но теперь под их камуфляжками были надеты на голое тело черные галстуки, выданные сговорчивым секьюрити.

В зеркальном зале гуляла свадьба. Рыцари сразу узнали братву, которая разобралась сегодня с нерасторопными монахами. Но народа здесь было не в пример больше, чем на площади перед памятником. «По этапу, по железной дороге…» — наяривал оркестр. Седые скрипачи и виолончелисты старательно пилили струны, сохраняя свое монументальное достоинство: музыканты уже давно свыклись с высокой, напоминающей тюремную, стеной, которая отделила их от Моцарта и даже от Оффенбаха. Возле эстрады вальсировали парочки. Прочая публика разбилась на кучки и во всю пользовалась фуршетными столами,