Дмитрий не возражал — он, в отличие от Толика, вообще пил мало. Девушка присела напротив и, наклонившись к Дмитрию, прошептала:

— Привет. Программка понравилась?

Он молча кивнул, улыбнулся.

— Меня Алмис зовут, — сказала девушка, — а тебя?

Дмитрий не знал, что ей ответить. Любое из имен, которое он мог сейчас произнести, было бы ложью. А врать не хотелось.

Положение спас хозяин. Отшвырнув швабру с тряпкой, он встал у люка:

— Все, почтеннейшие! Мыши сыты, можно идти!

— Мыши? — Дмитрий, наконец, удивился.

Алмис хихикнула:

— Мы так кербов дразним. Пошли, пока они спят, — и, вскочив с места, первая нырнула в люк. Она, наверное, понимала, что сейчас это — единственный способ заставить Дмитрия двигаться.

Двигаться за ней.

Луковый дух строфарии победил все прочие запахи. Почти все. Еще со своего места Дмитрий уловил, что из люка дует чем-то промозглым, плотным и одновременно пустым. Плотная промозглая пустота. Дмитрий понимал, что так не бывает, но при этом чувсвовал, что запах ему знаком. Наверное, очередные всплески чужой памяти — Дмитрий к ним уже почти привык. Осторожно заглянув в проем люка, он обнаружил, что там абсолютно темно. И в тот же миг снизу раздался протяжный девичий крик.

Не раздумывая, Дмитрий ринулся в темный проем. Он еще успел услышать, как охнул хозяин, как бородач Илион по-бабьи взвизгнул:

— Съедят же!..

Верхняя ступенька оказалась скользкой. Дмитрий не удержал равновесия и покатился вниз, неловко растопырив ноги. Крик раздался снова, дикий, истошный. Ему вторил гулкий рев. Этот рев заставил Дмитрия собраться. Ноги чуть согнуты в коленях, руки сами легли на рукояти мечей. Дмитрий скользил по ступеням навстречу пустоте, готовый к очередному бою.

Лестница кончилась. Ноги Дмитрия со всего маху врезались в какую-то тушу. Существо коротко рыкнуло и резво откатилось во мрак. В полумертвом лучике света, пробившемся сверху, сверкнули квадратные чешуйки. Дмитрий едва успел высоко подпрыгнуть, спасаясь от ударившего по ногам длинного похожего на акулий хвоста.

— Я здесь! — Возглас девушки послышался очень близко. — Их только один или двое. Но они голодные!

— Цела? — Дмитрий быстрыми шагами пошел на звук. Глаза сразу привыкли к темноте. Света, который проникал сквозь незакрытый люк, оказалось достаточно, чтобы разглядеть крупную кладку арки подземного хода и прижавшуюся к камням Алмис. В ее руке блестел короткий кинжал.

— Я, кажется, одному глаз выколола…

В глубине хода послышался резкий скежет. Дмитрий помнил: именно так скребут по камню когти кербов — крепкие, как их квадратная чешуя. Керба невозможно убить… Нет, вроде, существует один способ. Но какой? Чужая память внезапно отказала.

— Слышь, а где…

Девушка вопросительно поверулась к Дмитрию. Несколько секунд назад она кричала, но сейчас, когда Дмитрий стоял рядом, в ее глазах уже не было никакого страха.

— Там, — Алмис показала волнистым лезвием кинжала в сторону. Дмитрий проследил за ее жестом и увидел пять горящих точек.

— Пялится, — пояснила Алмис.

— Нет, где у него дырка в броне?

— А ты забыл?

— Да… Я и не знал, — спохватился Дмитрий.

Алмис кивнула:

— Позади средней головы, у основания шеи. Кинжалом не достать, а мечом, может, получится.

— Может, получится, — грустно повторил за ней Дмитрий.

И в этот момент свет исчез. Дмитрий обернулся. В проеме люка маячило сразу несколько голов — те, кто остался в баре, пытались разглядеть, что происходит внизу.

— Алмис, рыцарь, вы живы? — Кричал, вроде, хозяин бара.

— Если будете своими башками свет загораживать — то не знаю… — Раздраженно ответил Дмитрий.

И вдруг скрежет послышался прямо рядом с ним. Девушка коротко взвизгнула, но Дмитрий уже отражал правым мечом удар когтистой лапы. Острый клинок, казалось, не причинил лапе никакого вреда. Дмитрия развернуло, на мгновение он оказался к твари спиной, но левый меч словно сам по себе сделал рубящий мах. И, крутанувшись на пятке, Дмитрий понял, что его левая рука успела отбить вторую лапу чудища. Но лапы уже снова двигались навстречу друг другу с огромной скоростью, словно подземная тварь хотела поиграть в ладушки. Дмитрий поспешно отскочил и присел на корточки. Страшные лапы с загнутыми когтями соединились почти перед самым носом Дмитрия, он рубанул по ним обоими мечами — и вновь безрезультатно. За спиной кто-то неловко топтался. Дмитрий вовремя удержал себя от очередного удара: это была Алмис.

— Наверх! — Приказал Дмитрий.

Фигурка девушки, взбегавшей по ступеням, на миг снова заслонила свет. Враг не замедлил этим воспользоваться: три пасти лязгнули клыками перед самым лицом — Дмитрий не видел самих голов чудовища, но услыхал три громких щелчка и почуял волну мускусной вони. Неожиданно (наверное, от страха) включилась чужая память. Дмитрий понял, что перед ним всего один керб — трехголовый. Значит, самец. Что-то очень важное, помнил Дмитрий, связано с кровью самцов. И что-то ужасное — с самками. Такое ужасное, что клыки и когти самцов можно вообще не принимать в рассчет…

Но сейчас перед Дмитрием был самец, а на раздумья не оставалось ни секунды. Правая рука сама совершила круговое движение — четкое и плавное. Керб отпрянул, издав хриплый вой из трех глоток. На лицо Дмитрия попали какие-то теплые капли. Кровь, понял он. Меч распорол правую пасть. Это не особенно повредило кербу: Дмитрий знал, что в течение суток рана зарастет. Но тварь разозлилась — а значит, может совершить ошибку. По нарастанию вони Дмитрий понял, что две головы движутся к нему с обеих сторон, и подпрыгнул, вслепую нанося удар ногами. Каблуки уперлись во что-то мягкое. Гол! Единственная мягкая часть керба — его нос. Теперь керб на пару секунд выведен из строя. Дмитрий упруго приземлился на камни, глубоко вздохнул и облизал сухие губы… Сухие? Нет! На губах Дмитрия была кровь керба! Отвратительный вкус, нечто среднее между машинным маслом и лекарством под названием «фурацилин», которым Дмитрия часто мучали в детстве. И ужас. Теперь Дмитрий легко победит самца — но не уйдет от самки.

Темнота поблекла, приобрела мутно-желтый оттенок. Кровь керба начала действовать. Дмитрий ясно видел растрескавшиеся каменные плиты пола. С одной стороны пол упирался в стену — тупик. А в другую сторону тянулся коридор, изгибаясь плавным поворотом. И возле самого поворота сидел керб… Нет, он не сидел, он только полуприсел, готовый к прыжку. Три длинные массивные головы мягко покачиваются на изогнутых шеях, акулий хвост ходит ходуном, словно у нервной кошки. Одна глазница на правой голове темная, развороченная, остальные пять глаз уставились на Дмитрия. Дмитрий понял, что в этих глазах нет никакой злобы: самец был старый, опытный, на ошибку с его стороны рассчитывать не придется.

Расставив передние лапы чуть в стороны, керб присел еще глубже на мощных задних лапах, мусулы надулись под чешуей… Прыжок!

Дмитрий понял, что не успеет отскочить, не успеет даже упасть на плиты…

Керб все еще летел, вытянув шеи, выставив когти, летел медленно, будто и не летел вовсе, а плыл под водой. Дмитрий сделал шаг вправо, к стене — шаг дался с трудом, словно вместо воздуха в подвал действительно налили воду или, хуже того, глицерин. Еще один шаг, еще… Дмитрий прижался к стене. Чешуйчатая туша проплыла мимо, похожая на товарняк, идущий мимо загородной станции. В ушах раскатилось негромкое шуршание. Дмитрий понял, что теперь так звучит скрежет когтей керба. Керб спружинил на все четыре лапы возле тупиковой стены, развернулся, замер. Воздух снова стал обычным —