зеленым облакам.

Вскоре облака действительно приобрели зеленоватый оттенок. По этим облакам тоже кто-то гулял… Дмитрий присмотрелся повнимательнее:

— Атсаны!

— Верно, — согласился Бурт, — почти у цели. Ищи брешь в облаках.

Брешь обнаружилась минут через десять — темная, зловещая.

— Давай туда.

Дмитрий направил вирус к бреши. Брешь вела в бурую шахту. По мере снижения стенки шахты становились все темнее, а сама шахта — все шире. Никаких мембран на пути не было.

— М-да, — философски заметил Бурт, — как всегда: туда тяжело, а обратно — проще простого.

Шахта незаметно исчезла, кругом зияла пустота, в которой кувыркался какой-то мусор… Какой-то? Очень даже знакомый мусор! Дмитрий узнал интерфейс, порушенный бомбой.

— Приплыли, — подтвердил Бурт, — тормози. Дальше я сам.

Вирус повис среди обломков и полупрозрачных хлопьев. Бурт откинул колпак:

— Значит, так. Не тяни. Личинка сейчас, думаю, еще кувыркается по твоей любимой конферюге, но через какое-то время опять будет здесь. Я пошел к диску, а ты вирус утопи, а сам — через катапульту.

Дмитрий кивнул. Бурт перескочил через бортик и врубил реактивный ранец. Повисел немного возле вируса, подмигнул Дмитрию и, развернувшись, полетел к громоздившимся в темноте завалам. Дмитрий опустил колпак и направил вирус вертикально вниз. Там, внизу, дно. Чудовища, рыбы… Не дожидаясь, пока рыбы всплывут его встречать, Дмитрий нажал кнопку катапульты.

На этот раз катапультирование прошло спокойно. Только мелькнули перед глазами кербы, на которых сидели верхом все те же Капитан с Боцманом — но сидели молча и смотрели не на Дмитрия, а прямо перед собой. А потом кербы с бандитами исчезли, уступив место благоухающей пустоте. Входной интерфейс. Дмитрий аккуратно снял с головы бутон. Из стебля пьютера торчал язычок дисковода, на котором серебрился диск. Значит, Бурт тоже добрался нормально.

Входные корни виселибезвольными плетьми — менты и секьюрити поработали на славу. Дмитрий пронесся мимо испытательного стенда, даже не бросив взгляда на копошащихся у верстака лаборантов. Лаборантам плевать, как висят двери. Техникам, может, и не плевать: техники сейчас, небось, сражаются с бравыми ребятами из «Думы». Зато атсаны все в городе. Атсаны сегодня дурные. Последний день Недели Приплода, самый веселый.

Но Дмитрий все равно решил не рисковать: ни одна душа не должна связывать похищение раскольника с его именем. А где же похитители? Ребят Силена что-то не было видно. Ладно, в конце- концов, не получится так не получится. Главное — самому сделать ноги. И прихватить своих. Толик, мурлыкая под нос песенку без меллодии и слов, осторожно переливал темно-бурую дымящуюся жидкость из пузатой колбы в другую такую же колбу, заполненную алой вязкой массой. Соединяясь друг с другом, масса и жидкость исчезали.

Дмитрий подождал, пока колбы в руках у Толика не опустеют окончательно, потом сказал: — Пора.

Толик поднял сияющие глаза: — Получилось! Смотри: эфирное тело врожденного маньяка я раствормл в стандартной жидкой плоти, соединил с гневом богов — и они исчезли! Вместе с плотью, вот что! Тут вся плюха в том, как растворять гнев богов…

— Пора, — повторил Дмитрий.

Взгляд Толика потускнел. На Дмитрии не было лаборантской рубахи. Камзол стражника без знаков отличия, под камзолом — куртка на голое тело. Вместо удобных рейтуз Дмитрий натянул джинсы. Из-за спины торчат рукоятки мечей.

— Ты уверен… — начал Толик и запнулся.

— Я уверен, что пора.

— А получится?

Дмитрий кивнул. Толик тоже кивнул:

— Да. Но…

— Но он никуда не пойдет. Ты тоже.

Дмитрий медленно обернулся. У входа в закуток Толика стоял Лакатош, держа обеими лапками боевой стручок. Дуло стручка смотрело Дмитрию прямо в лоб. Лакатош держал стручок твердо, стоял, чуть расставив ноги и упираясь в пол кончиком сильного хвоста. Вместо лаборантской рубахи на эквапыре сейчас был надет серый комбинезон хортикультуртрегера. Дмитрий улыбнулся:

— А я думал, что хорты только говно за жрутерами выносят. Лакатош тоже улыбнулся:

— Удобная байка, не правда ли, рыцарь?

— Твоя правда, крысенок, — согласился Дмитрий и, не дожидаясь приказа, поднял руки. Но Лакатош сразу догадался, зачем Дмитрий это сделал:

— Лучше опусти, — он слегка повел стручком вверх-вниз, — а то еще случайно выхватишь тесаки да и порежешь кого… Вот так. А теперь скажи, каковы твои отношения с Куном.

Дмитрий пожал плечами, стараясь не выпустить на лицо хищную ухмылку:

— Сегодня я его убью.

— А если он тебя? — Подал сзади голос Толик.

Лакатош покачал головой, шмыгнул черным носиком:

— На этот счет я бы не стал беспокоиться. Разбавленная кровь керба действует слабее, чем чистая, да и тренирован ты чуток получше… рыцарь. Ты убьешь Куна, чтобы никто не узнал, какое ты давал ему поручение.

Дмитрий притворно нахмурился:

— Кун дурак. Я бы с ним ни за что…

— Вот именно, — перебил Лакатош, — дурак. Он не ведает, что творит и чем это для него кончится. Он не знает, кто такой Силен. И в то же время идет к нему с неким предложением…

Дмитрий нахмурился еще сильнее: — А кто такой Силен?

— Ты знаешь.

Дмитрий поджал губы, склонил голову на бок.

— Знаешь, знаешь. И сейчас…

Локатош не успел закончить. Снизу послышались крики, хлопки стручков, звон стрел. И цоканье многочисленных копыт по кафелю. Ребята Силена пришли за своим сокровищем. Брови Лакатоша поползли вверх, руки, сжимавшие стручок, дрогнули: — Так ведь… Ох!..

— Что?! — Дмитрий изобразил самый искренний испуг.

— Бьек! Не может быть! — Лакатош на секунду отвлекся, бросил взгляд вниз. Бравые козлоноги, обвешанные стручками и самострелами, гортанно блея, переворачивали лабораторию вверх дном. Лаборанты сопротивлялись слабо. На помощь лаборантам подоспели техники. Эти были покруче… Но козлоноги были еще покруче. На Силена работают настоящие профи.

— Раскольник! — Пискнул Лакатош. — Гнида!

Смертоносная очередь семян, вылетев из дула стручка, разнесла вдребезги несколько колб и банок на столе Толика. Самая большая банка взорвалась, словно бомба: из брызг зеленой слизи, перемешанных с осколками стекла, выпал пузатый гомункулус и с визгом заскользил по полу в направлении камина. Толик чудом остался цел — семена прошли в нескольких сантиметрах от его плеча. Дмитрий тоже остался цел: когда Лакатош выстрелил, он был уже в воздухе — развернувшись в прыжке, ударил эквапыря в грудь каблуками обоих сапог. Следующая очередь прошила потолок, на пол посыпалась каменная крошка. Приземлившись в низкой стойке, Дмитрий сделал подсечку. Лакатош упал на спину, попытался нанести удар хвостом — но промахнулся. Рука Дмитрия, извиваясь, словно змея, проникла к горлу эквапыря, пальцы сомкнулись на тонкой серой шейке. Другая рука уже держала стручок.