Сборы были недолги, все пожитки Лицуро уместились в двух мешках, и тянуть нагруженную вещами волокушу было несложно. Охотник предложил Чиуке улечься на мешки и спать, пока он будет идти через ночную тайгу, но красавица наотрез отказалась. Она пожелала идти самостоятельно, так они быстрее удалятся от стойбища, и вызвалась нести факел, дабы освещать мужу путь. Красавица обняла мать, и две человеческие фигурки, впрягшиеся в волокушу, скрылись во мраке поглотившей окрестности ночи. Углубившись в лесную глушь, Чиука зажгла факел, и скорость их движения возросла. Тащить полупустую волокушу вдвоем, говоря друг другу слова любви и обмениваясь рассказами о собственной жизни, оказалось столь захватывающе, что влюбленные не замечали ни усталости, ни времени. Они даже не сразу сообразили погасить факел, когда забрезжил рассвет, и весело смеялись, обнаружив, что Чиука освещает давно уже ставший светлым лес. Привал решили устроить ближе к полудню, когда прелестная красавица призналась, что голодна и хочет отдохнуть.

Лицуро не рискнул останавливаться надолго, и потому, наскоро перекусив, невзирая на возражения Чиуки велел ей спать на волокуше и продолжил путь. Он шел, таща за собой спящую возлюбленную, и понимал, что не чувствует ни тяжести, ни усталости, будто сам Великий Дракон дал ему свои крылья, помогая в дороге. Его душа ликовала от счастья, и бегство из племени, являющееся страшной трагедией для кого угодно, казалось ему ничего не значащей мелочью. Подумаешь – придется жить без племени! И что с того? Значит, у них с Чиукой будет собственное маленькое племя! Он ни мгновения не сомневался, что вместе им нипочем любые трудности, и вообще, жить вдвоем даже лучше, нет никаких вождей с их поборами, и никто не жаждет разрушить столь дорого доставшееся им счастье.

Прекрасная Чиука проснулась к вечеру и немедленно впряглась в волокушу, помогая Лицуро. Она подбадривала его негромкими напевами и нежными поцелуями, и эйфория счастья стала покидать Лицуро только к ночи, когда он совсем выбился из сил и едва переставлял ноги. Тогда красавица решительно остановила супруга и потребовала, чтобы он поел и хотя бы немного выспался.

– До рубежа Белых Великанов осталось совсем немного, – слабо протестовал Лицуро, с трудом ворочая языком и изо всех сил отгоняя от себя сон, так и норовящий закрыть ему глаза прямо на ходу. – Надо дойти, там люди вождя не посмеют преследовать нас!

– Если они не настигли нас до сих пор, то не настигнут и потом! – настаивала Чиука. – Врываться в земли чужого народа ночью – это объявление войны! Поэтому ты должен выспаться! Ты едва держишься на ногах, как ты будешь разговаривать с Белыми Великанами в таком состоянии?! Они примут тебя за пораженного заразной болезнью или одержимого злыми духами! Ложись спать сейчас же! А я осмотрю твою рану, её надо заново заложить целебной мазью!

В конце концов, Лицуро сдался, и они устроили привал. Едва коснувшись спиной расстеленной на снегу медвежьей шкуры, охотник провалился в сон, словно незадачливый путник, ступивший в гиблую болотную топь. Проснулся он от запаха жареного мяса, соблазнительно щекочущего ноздри. Открыв глаза, Лицуро обнаружил, что солнце уже наполовину поднялось над верхушками деревьев, тут же скрываясь в тучах, из которых на утренний лес медленно сыпались крупные хлопья снежинок. Невесомые белоснежные пушинки опускались в пламя горящего рядом костра и тихо шипели, превращаясь в пар, а сидящая подле него прекрасная Чиука обворожительно улыбалась ему, раскладывая на куске древесной коры свежеприготовленную еду.

– Вокруг совсем светло! – подскочил Лицуро. – Моя возлюбленная Чиука, почему ты не разбудила меня?! Нам необходимо идти дальше, в любой миг может нагрянуть погоня, я не хочу подвергать тебя опасности!

– Я подумала, что снег скроет наши следы, и погоня останется ни с чем, – виновато ответила красавица. – Но если мы всё ещё в опасности, то пошли дальше! Только сначала ты должен поесть!

После сна и еды, сдобренной горячими поцелуями Чиуки, Лицуро почувствовал прилив сил и остаток пути преодолел с такой легкостью, словно был не маленьким человеком, а громадным медведем, которого распирает неисчерпаемая мощь. К тотемным знакам Белых Великанов они вышли вскоре, и Лицуро решил идти прямиком к долине Су и уже там искать кого-либо из хозяев этих земель. Но не успели они пройти и десяти полетов копья, как что-то коротко свистнуло в воздухе, и прямо перед Лицуро в древесный ствол вонзилась стрела. Чиука испуганно вздрогнула и прижалась к нему, вглядываясь в безмолвный подлесок, но сквозь медленно сыплющийся снегопад разглядеть ничего не удавалось.

– Что делаете вы в землях нашего народа, чужеземцы? – раздался за спиной тяжелый мощный бас, и Лицуро с Чиукой одновременно обернулись, пятясь назад.

Перед ними, сжимая в руках боевые копья, стояли четверо Белых Великанов. Могучие воины смотрели на пришельцев сверху вниз, и в глазах их ясно читались гнев и недоверие. В голове Лицуро мелькнула мысль, что он не заметил, как они зашли ему в спину, а ведь Белые Великаны совсем не крошечные… Наверняка эти воины следят за ними от самой границы, и ещё кто-то укрылся где-то впереди, в кустах, откуда прилетела стрела. Хорошо, что великаны – это не люди какого-нибудь Синзяо, иначе та стрела торчала бы сейчас не из дерева, а из его сердца.

– Моё имя Лицуро! – ответил охотник. – Я ищу убежища, ибо меня хотят убить за то, что я убил сына вождя в честном поединке! Это моя супруга Чиука, поединок состоялся из-за неё, потому что…

– Нечего чужакам делать на нашей земле! – грозно перебил его один из белых воинов. – Она принадлежала нашим предкам, принадлежит нам и будет принадлежать нашим детям! Ищите убежища у своего народа! Нет большего оскорбления для великих богов и предков, чем разбазаривание родной земли! Разворачивайтесь и подите прочь! Мы проводим вас до порубежных тотемов! Ещё раз ступите за границу – вас ждёт смерть!

– Мы не претендуем на земли Белых Великанов! – торопливо заговорил Лицуро. – Мы просим белый народ о милости приютить нас в долине Су, которую вы называете Чаша! Там никто не живет и мы не будем мешать! Я обязуюсь исправно приносить поборы вождю, к землям которого принадлежит долина!

– Это неразумное желание, чужеземец! – хмуро покачал головой белый воин. – Чаша не заселена потому, что так повелось издревле. Вам лучше отыскать пристанище в землях Великого Дракона!

– Никто из народа Великого Дракона не станет помогать нам, – горестно вздохнул Лицуро. – Во время поединка на мне был амулет Белых Великанов, который подарил мне один могучий воин. Этот амулет отвел смертельный удар, но теперь меня обвиняют в черном колдовстве. Шаман и вождь племени вступили в сговор и оклеветали меня! Они заявили, что я обменял свою душу черной ведьме белого народа в обмен на победу в поединке за право обладать первой красавицей племени!

– Так это ты тот жёлтый охотник, что помог ворожее Любаве сбежать из полона? – уточнил могучий воин. – Если это так, то оберег тебе даровал Ратимир, и он узнает тебя! Ступайте за мной, чужеземцы!

Их отвели в лесную чащу, где обнаружился искусно скрытый среди снега и зарослей стан воинского отряда. Командовал воинами тот самый Белый Великан, имя которому было Ратимир, и, увидев Лицуро, он терпеливо выслушал историю их злоключений.

– Дозволено вам скрываться от ворогов в землях наших или нет – то волхвы поведают, – рассудил он после того, как охотник закончил рассказ. – До тех же пор живите в Чаше, чужеземцы, но помните: долину эту народ наш не заселяет с самого Великого Похолодания, ибо тогда заметили люди в ней зло лютое.

– Великое Похолодание? – переспросил Лицуро. – Но с той поры миновало три тысячи зим! Неужели то зло всё ещё там?

– Вообще-то с тех скорбных дней его никто более не видел, – пожал плечами Ратимир. – Но Заветы Предков гласят не терять бдительность, и мы не нарушаем отцовских наказов. Про Чашу известно