— Я видела, — продолжала Кэлен, — как самые опытные в Срединных Землях полководцы пытались применять именно такие приемы, когда д'харианцы начали войну.

— Значит, ты знаешь, как это происходит, — сказал десятник.

Кэлен невесело усмехнулась:

— Передовые отряды д'харианцев, о которых я вам рассказывала, состоят из самых рослых и самых свирепых бойцов, которые в поединках завоевали право первыми бросаться в бой. Они выработали свои приемы, чтобы успешно противодействовать таким, как вы. Прежде всего у них есть щиты, непроницаемые для стрел, так что они надежно защищены от ваших лучников. Да, и еще я забыла кое-что рассказать вам про эти самые аргоны. Их древки окованы железом. Когда д'харианские копьеносцы пробьются вперед, почти не понеся потерь от ваших стрел, они начнут метать в вас свои аргоны.

— Но у нас есть щиты, — возразил юноша. — Они зря повыбрасывают свои аргоны, а мы сможем пронзить копьями их самих.

— Воины передовых отрядов, — напомнила Кэлен, — Самые рослые и здоровые. У самых маленьких из них руки примерно вдвое длиннее, чем у вас. Наконечники же аргонов очень остры. При достаточно сильном броске они могут пробить ваши щиты и застрять в них, так что их потом не вытащишь.

Она заметила, что воины, только что самоуверенно улыбавшиеся, теперь помрачнели.

— Теперь, — продолжала Кален, — когда аргоны застряли в ваших щитах, вам приходится бросать копья и обнажать мечи, чтобы разрубить древки. Но копья окованы железом, и вам не удается их разрубить. Вражеские копья тяжелы, и их тупые концы касаются земли. Д'харианцы же умеют бегать почти с той же скоростью, как летит копье. Теперь, добравшись до вас, они смогут, прыгая на древки копий, которые застряли в ваших щитах, заставить вас падать на колени, и тогда вы беззащитны перед их тяжелыми боевыми топорами.

Воины растерянно переглядывались. Уверенности у них явно поубавилось.

— Не думайте, что я сочиняю все это, — сказала Кэлен. — Я видела, как д'харианцы разгромили хорошо обученное войско, в несколько раз превосходившее их числом, именно таким способом. Всего за час они переломили ситуацию и одержали победу. Д'харианская атака копьеносцев с аргонами почти так же опустошительна для противника, как и настоящая кавалерийская атака, но только д'харианцев в таких боях участвует значительно больше, чем всадников при кавалерийской атаке. Что же до их конницы, то она совсем не похожа на обычную.

Вам лучше и не знать, что это такое. Войско Имперского Ордена потеряло примерно половину своих людей во время резни в Эбиниссии, а сейчас они у себя в лагере пьянствуют и поют песни. А вы, потеряв половину ваших людей, смогли бы веселиться? Я знаю, вы уверены, что можете победить войско, в десять раз превосходящее вас по численности. Я также знаю, что это действительно возможно.

Но те, кто может это сделать, как раз и есть д'харианцы — имеющие огромный опыт и прекрасно обученные. Поверьте, я ценю ваше мужество и вашу храбрость, но с д'харианцами силы у вас далеко не равны. Пока не равны. Вы не сможете разгромить войско, даже вполовину меньшее, если оно умеет сражаться так, как умеют д'харианцы. Правда, я не хочу сказать, что вы не можете их победить.

Просто вы должны это сделать по-другому, не так, как вы думали это сделать. Я верю в вас, и я намерена научить вас, как добиться успеха. Я буду руководить вами в первом бою, чтобы вы знали, как начать дело. Имперский Орден можно победить! Вас же я больше никогда не буду называть «мальчиками». Вы — настоящие мужчины. Вы привыкли считать себя воинами вашей страны, Галеи. Но я считаю вас сейчас воинами Срединных Земель. Ведь не только вашу страну, но и все Срединные Земли собирается покорить Имперский Орден. И я буду с вами, чтобы помочь вам остановить этих захватчиков.

Галеанцы, воодушевленные речью Кэлен, стали кричать, что они готовы сделать это. Она стояла и слушала их клятвы драться до конца. Но справа доносился недовольный ропот. Потом в толпе началась потасовка. Видно, здесь были те, кто хотел высказаться, но их товарищи пытались им помешать.

— Если вы хотите участвовать в этой борьбе, — сказала она, — то должны беспрекословно мне повиноваться. Но на первый раз я разрешаю всем желающим свободно высказать все, что они думают. Если у кого-то есть возражения, говорите сейчас, потому что другого случая не будет.

И вот воин, которого стоящий рядом пытался удержать за руку, вырвал руку и бросил на Кэлен гневный взгляд:

— Мы — мужчины! Мы не позволим женщинам командовать нами на поле битвы.

— Но ведь вами правила королева Цирилла! — удивленно воскликнула Кэлен.

— Она — наша королева, и мы сражались за нее. Но она не командовала нашим войском. Это должен делать мужчина.

— Как твое имя? — спросила Кэлен.

— Вильям Мосль. — Он гордо поднял голову. — Меня и моих товарищей учил военному делу сам принц Гарольд!

— А меня учил король Вайборн, его отец, — отвечала Кэлен. — Король был и моим отцом. Я ведь единокровная сестра вашей королевы и принца Гарольда!

Кэлен услышала, как волна удивления пронеслась по толпе. Не сводя глаз с Мосля, она подняла руку, требуя тишины. Когда все стихло, она заговорила снова:

— Но это — еще не причина для того, чтобы вами командовать. Однако как воины вы должны выполнять приказы ваших командиров и вашей королевы, а также приказы Высшего Совета Срединных Земель. А Высший Совет подчиняется приказам Матери-Исповедницы, то есть моим. Моя фамилия — Амнелл, как и у вашей королевы. Но главное — это то, что я Мать-Исповедница в Срединных Землях. А это значит, что по моему приказу вы должны идти в огонь и в воду. Разве тебе это непонятно, воин?

Мосль, подбадриваемый некоторыми из товарищей, ответил:

— Ты вправе приказывать нам, но это не значит, что ты знаешь, что следует делать.

— У меня нет времени рассказывать вам сейчас о моем военном опыте, вздохнула Кэлен. — Я многое могла бы вам сообщить о страшных боях, в которых мне довелось участвовать, как и о своем умении убивать. Расскажу вам только, что произошло в эту ночь. Чтобы спасти ваши жизни, я в одиночку отправилась в лагерь Имперского Ордена. Д'харианцы боятся ночных созданий и духов, поэтому у них в лагере был свой волшебник, чтобы защищать их и помогать им. Если бы вы с вашей уверенностью в том, что вы знаете, как воевать, напали бы на лагерь противника, волшебник заранее узнал бы об этом, проследил бы ваш путь, а может быть, даже уничтожил всех вас силой своей магии!

Мосль продолжал упорствовать и злобно смотрел на. Кэлен, но некоторые его приятели явно встревожились. Одно дело — сражаться против обыкновенного врага, другое — против волшебников.

Командир Райан выступил вперед:

— Мать-Исповедница убила этого волшебника! — Многие вздохнули с облегчением. — Если бы не она, мы нашли бы смерть в первом же бою, даже не успев вступить в бой с противником. И я намерен повиноваться всем, кому клялся в верности: моей родине, моей королеве, Срединным Землям и Матери- Исповеднице.

— Я — галеанский воин! — закричал Мосль, не желавший внимать доводам разума. — Я — не воин Срединных Земель! Я намерен защищать свою страну, а не всяких там кельтонцев. — Послышались одобрительные возгласы. — Эти, как их там, Имперский Орден, что ли, идут сейчас к нашей границе. Селлион — пограничный город, и большая часть его, по ту сторону реки, — уже на кельтонской земле, а не на нашей! С какой стати мы должны умирать за этих кельтонцев?!

В толпе воинов опять вспыхнул спор. Командир побагровел от ярости.

— Мосль, ты позоришь... — начал Райан. Кэлен жестом показала, чтобы он остановился.

— Отчего же? — спросила она. — Мосль только высказывает то, в чем он убежден, как я и просила. Вы должны понять меня. Я не приказываю вам сейчас идти на войну. Я прошу вас защитить жизнь ни в чем не повинных жителей Срединных Земель. Десятки тысяч ваших товарищей уже пали на этой войне. И я знаю: большинство участников этой войны погибнет. Я не приказываю вам непременно участвовать в войне, но если вы решили воевать, то командовать вами буду я. И мне здесь не нужны люди, которые не верят в наше дело. Так что все должны сейчас решить для себя, остаются они с нами или нет. Но помните: на войне — как на войне. Всем, кто будет сражаться с врагом, придется выполнять приказы командиров. А в Срединных Землях нет власти выше моей. Поэтому все, кто останется, будут мне беспрекословно повиноваться, а неповиновение будет караться беспощадно. Сейчас ставка в борьбе слишком велика, чтобы терпеть тех, кто