Что ни говори, а ему все же пришлось оставить друга в беде.

— Чейз, — спросила Кэлен, — ты сказал, они до кого-то добрались. Это правда?

В неверном лунном свете лицо стража границы казалось высеченным из камня.

— Да. До одного из моих людей. Не знаю, до кого именно. — Он отвернулся. Разговор стих. Никто не решался прервать молчание.

Путники разбили лагерь на вершине холма, откуда хорошо просматривались все окрестности. Если кто-нибудь и вздумает на них напасть, то по крайней мере не сможет приблизиться незаметно. Чейз с Зеддом пошли распрягать коней. Ричард и Кэлен разожгли костер, достали хлеб, сыр, сушеные фрукты и подвесили над огнем котелок с мясом. Покончив с хозяйством, они отправились собирать хворост. Ричард полушутя заметил, что вдвоем они составляют превосходную команду. В ответ Кэлен едва заметно улыбнулась и отвела взгляд в сторону. Ричард взял девушку за руку.

— Кэлен, если бы там была ты, я бы непременно вернулся, — тихо проговорил он, пытаясь выразить этими словами очень многое.

Кэлен испытующе посмотрела ему в глаза.

— Пожалуйста, Ричард, даже и не думай об этом.

Она мягко отняла руку и пошла к костру.

Когда Зедд с Чейзом вернулись, Ричард заметил, что ножны, болтавшиеся на плече стража границы, пусты: короткая сабля исчезла. Не хватало и одного из боевых топоров и нескольких длинных ножей. Но Чейз не остался безоружным, до этого было еще далеко.

Его булава вся была запачкана кровью, рукавицы пропитались ею насквозь. На одежде расползлись бурые пятна. В полном молчании он достал нож, подцепил огромный желтый клык, застрявший между шипами булавы, и швырнул его в темноту. Отмыв лицо и руки от крови, страж границы подсел к костру.

Ричард подбросил в огонь охапку хвороста.

— Чейз, а что за существа за нами гнались? И как вообще кто-то может выходить из границы и входить в нее?

Чейз взял большой ломоть хлеба и отправил себе в рот сразу подкуска.

— Их называют гончими сердца. Они раза в два больше волка, огромная грудь бочонком, голова — как одна сплошная пасть, громадная, полная зубов. Бешеные. Какого цвета, не знаю. Выходят только по ночам. Вот так. В этом лесу так темно, что не разглядишь, да и занят я был. Никогда не видел столько за раз.

— А почему их так называют?

Чейз, продолжая жевать, мрачно посмотрел на Искателя.

— Спорный вопрос. У гончих сердца большие уши и очень чуткий слух. Говорят, они могут найти человека по биению сердца. — Ричард вытаращил глаза. Чейз взял еще ломоть и с минуту молча жевал. — Другие говорят, что их зовут гончими сердца потому, что так они и убивают. Кидаются на грудь. Большинство хищников тянется к горлу, но только не гончие сердца. Им нужно твое сердце, и зубов у них для этого дела достаточно. Сердце — первое, что они пожирают. Если псов несколько, они дерутся из-за него.

Зедд положил себе в миску жаркое и передал черпак Кэлен.

У Ричарда начисто пропал аппетит, но он должен был выяснить все.

— А ты, Чейз? Как ты думаешь?

— Ну, — Чейз пожал плечами, — я никогда не сидел возле границы по-настоящему тихо, чтобы проверить, услышат они стук моего сердца или нет.

Он откусил еще кусок и посмотрел себе на грудь. Не переставая жевать, страж границы стянул с себя тяжелую кольчугу. В ней зияли две рваные прорехи. В сплющенных металлических кольцах застряли сломанные концы желтых клыков. Кожаная рубаха насквозь пропиталась кровью гончих.

— У того, кто это сделал, в брюхе торчал обломок моей сабли, а я в это время был верхом. — Он посмотрел на Искателя и приподнял бровь. — Я ответил на твой вопрос?

У Ричарда мурашки пробежали по коже.

— А как им удается выходить из границы и входить в нее?

Кэлен протянула Чейзу жаркое. Тот взял миску и продолжил рассказ:

— Они связаны с магией границы, вернее, порождены ею. Это, скажем так, цепные псы границы. Они спокойно могут входить туда и выходить обратно. Граница не причиняет им вреда. Но гончие сердца привязаны к ней и не могут далеко отходить. С тех пор, как граница стала слабеть, они забираются все дальше и дальше. Вот почему последнее время так опасно путешествовать по Сокольничьей тропе. Если бы мы решили искать обходные пути до Королевских Ворот, на это ушла бы еще неделя. Та тропинка, по которой мы сюда свернули, единственная, что уводит от границы. Теперь вплоть до самого Южного Пристанища никаких ответвлений от Сокольничьей тропы не будет. Я знал, что непременно должен нагнать вас, пока вы не проехали развилку, иначе нам пришлось бы ночевать в лесу. Завтра, при свете дня, я покажу, как слабеет граница.

Ричард молча кивнул. Каждый погрузился в собственные мысли.

— Они рыжевато-коричневые, — негромко сказала Кэлен. Она сидела, устремив взгляд на огонь. — Гончие сердца рыжевато-коричневые, мех у них короткий, какой бывает на спине у оленя. В Срединных Землях их теперь можно встретить повсюду. Когда пала вторая граница, гончие сердца освободились от уз. Они полностью сбиты с толку и появляются не только ночью, но и днем.

Все трое замерли, пытаясь осознать услышанное. Зедд, и тот на минуту перестал жевать.

— Неплохо, — выдохнул наконец Ричард. — Надо думать, в Срединных Землях найдется что-нибудь и похуже?

Это был не вопрос, а скорее язвительное замечание. Горящий хворост тихо потрескивал, оранжевые блики пламени играли на усталых лицах путешественников.

Казалось, Кэлен была мыслями за многие мили отсюда.

— Даркен Рал, — прошептала она.

Ричард сидел вдали от костра, прислонившись к холодной скале. Зябко кутаясь в плащ, он смотрел в сторону границы. Слабый ветер доносил ледяное дыхание гор. Чейз доверил первую стражу Искателю, вторую — Зедду, а себе взял последнюю. Кэлен попробовала было высказать недовольство по поводу такого распределения обязанностей, но все ее протесты оказались тщетными.

В результате девушке пришлось покориться железной воле Чейза.

Лунный свет озарял безжизненную долину, простиравшуюся почти до самой границы. Везде, сколько хватало взгляда, тянулась бесконечная череда пологих холмов, поросших местами чахлыми деревьями. Неподалеку журчал ручей. Красивое место, учитывая, как близко отсюда до приграничных лесов.

Конечно, сами леса тоже, должно быть, были прекрасны, пока Даркен Рал не ввел в игру шкатулки Одена и граница не начала рушиться. Чейз сказал, что, по его расчетам, гончие сердца не смогут забраться так далеко, но даже если он ошибся, Ричард не позволит им подкрасться незаметно. Он провел пальцами по рукояти меча, нащупав слово ИСТИНА. Рассеянно поглаживая выступающие буквы, он мысленно пообещал, что на сей раз не позволит гарам застать себя врасплох. Ричард был рад, что ему досталась первая стража.

Хоть он порядком устал, сна не было ни в одном глазу. И все же он зевнул.

Из темноты над неровным ковром леса выступали мрачные горы границы.

Они напоминали Искателю черный хребет неведомого чудовища, слишком большого, чтобы укрыться за деревьями. Ричард попытался представить себе, как выглядят твари, безмолвно взирающие на него из этой ненасытной утробы.

Чейз говорил, что дальше к югу горы станут ниже и около Южного Пристанища исчезнут совсем.

Внезапно из темноты вынырнула Кэлен, с головы до пят укутанная тяжелым плащом. Подойдя поближе, она примостилась возле Искателя и прижалась к нему, пытаясь согреться. Кэлен молчала. Разметавшиеся шелковистые пряди щекотали Ричарду щеку, рукоять охотничьего ножа колола бок, но он ничего не говорил, опасаясь, что при первых же словах девушка отодвинется. Больше всего на свете Ричарду хотелось, чтобы она никогда не отходила от него.

— Что остальные? Спят? — спросил он наконец, не поворачивая головы. Кэлен кивнула. — А откуда ты