могут быть спасительны для тебя, хотя сам ты этого не видишь? Ты по-прежнему судишь опрометчиво, не зная всего.

— Кэлен — мой друг. Только это имеет для меня значение.

Она снова вздохнула, как терпеливая учительница, вразумляющая непонятливого ребенка.

— Послушай, Ричард. Даркен Рал ввел в игру шкатулки Одена. Если он добьется своего, то уже никто в мире не сможет его остановить — никогда. Погибнет множество людей, в том числе ты и я. В моих собственных интересах помочь тебе, потому что только у тебя есть возможность его остановить. Не знаю, как и почему, но есть. Это не значит, что ты обязательно добьешься победы, но такая возможность, пусть и небольшая, есть только у тебя. Знай также, что есть силы, способные помешать тебе прежде, чем ты дойдешь до конца. У старого Волшебника нет власти справиться с Даркеном Ралом. Вот почему он отдал тебе этот меч. Нет власти справиться с этим злом и у меня. Но я в силах помочь тебе. Этого я и хочу. Ведь так я помогаю и самой себе. Я не хочу погибать. А если Рал победит, я погибну.

— Все это я знаю. Поэтому я и сказал, что ты ответишь на мой вопрос и без моего права на желание.

— Но я знаю и другое, Ричард, чего не знаешь ты.

Ее прекрасные глаза взглянули на него с болью и печалью. Он увидел в них тот же свет, что в глазах Кэлен, свет разума. Он почувствовал, что ей действительно нужно помочь ему. Он вдруг почувствовал, что боится узнать то, что она знала. Ведь это явно не придумано нарочно, чтобы повредить ему, а скорее всего правда. Ричард заметил, что Самюэль глазеет на его меч, и почувствовал, как выпуклые буквы слова ИСТИНА до боли вдавились в его ладонь.

— Шота, что такое ты знаешь?

— Начнем с более простого. Ты помнишь, как отвел мечом волшебный огонь? Запомни этот прием. Испытание это я дала тебе не зря. Зедд направит однажды свой волшебный огонь на тебя. Только в тот раз это будет на самом деле. Завеса времени не открывает, чем это кончится. Можно только сказать, что у тебя есть шанс выстоять.

Ричард смотрел на нее широко открытыми глазами.

— Это не может быть правдой...

Шота перебила его.

— Правда, так же, как клык, данный отцом, чтобы узнать владельца Книги. Но я не знаю, кто этот владелец. — Она бросила на него пронизывающий взгляд. — Ты сам должен будешь найти его.

Ричард с трудом перевел дыхание, чтобы задать следующий вопрос:

— Если это — самое простое, то что тогда сложное?

Шота перевела взгляд с него на Кэлен, на теле которой по-прежнему извивались змеи.

— Я не знаю, кто она и почему она для меня опасна.

Шота снова повернулась к нему.

— Ясно, что ты сам этого не знаешь, иначе вряд ли решился бы идти с нею. Кэлен обладает волшебной силой.

— Это-то я знаю, — осторожно проговорил он.

— Ричард, — сказала Шота, с трудом, видимо, подбирая слова, — я ведьма, и какая — я уже говорила. Одна из моих особенностей — умение заглянуть в грядущее. Это одна из причин, по которой глупцы меня боятся. — Она заглянула ему прямо в глаза, так что он почувствовал себя неловко. — Прошу тебя, Ричард, не будь одним из них. Не надо бояться меня потому лишь, что я вижу вещи, но не имею над ними власти. Ведь если я знаю что-то о будущих событиях, это еще не означает, что мне все это самой очень нравится. Только своими действиями в настоящем мы можем повлиять на то, что должно произойти. Будь достаточно мудр, чтобы использовать знание правды в своих интересах.

— Какую же правду видишь ты в Кэлен? — шепотом спросил он.

Взгляд ее словно обжигал, голос стал резким и разящим, как клинок:

— Если не убить Кэлен, она употребит против тебя дарованную ей силу. В этом не приходится сомневаться. Твой меч может защитить тебя от волшебного огня, но не от ее прикосновения.

Ричард почувствовал, что ему стало очень больно, словно его поразили клинком в грудь.

— Нет! — воскликнула Кэлен. Они оба посмотрели на нее. При словах ведьмы лицо ее сморщилось от боли. — Нет, Шота, клянусь, я не поступлю с ним так.

Слезы покатились по ее щекам. Шота протянула руку, не касаясь змей, и ласково погладила ее по лицу.

— Если ты останешься в живых, дитя мое, я боюсь, ты это сделаешь. — Она стряхнула слезы со щеки Кэлен. — Однажды ты уже была готова к этому. — Шота говорила с неожиданным сочувствием. — Ты была на волосок от этого. Ведь это правда. Скажи ему сама, что это правда.

Кэлен растерянно посмотрела на Ричарда. Он заглянул в ее глубокие зеленые глаза и вспомнил, как три раза касалась она его, когда он держал меч, и как он вздрагивал от этого прикосновения, что было предупреждением.

Тогда, у людей Тины, когда появились тени, это предупреждение было таким сильным, что он чуть не ударил ее мечом, прежде чем она бы успела сообразить. Кэлен нахмурилась и отвела взгляд, стараясь не смотреть на него. Она закусила губу и тихо застонала.

— Правда ли это? — шепотом спросил Ричард, которому трудно стало дышать. — Была ли ты на волосок от того, чтобы применить свою волшебную силу против меня, как говорит Шота?

Кэлен, чье лицо стало, кажется, еще бледнее, чем было, снова застонала, на этот раз громко, как от сильной боли. Она закрыла глаза, и словно приглушенное рыдание вырвалось из ее груди.

— Прошу тебя, Шота, убей меня. Ты должна это сделать. Я поклялась защищать Ричарда и остановить Даркена Рала. Прошу тебя, — повторяла она сквозь слезы. — Иначе нельзя. Ты должна это сделать.

— Не могу, — тихо сказала Шота. — Я должна исполнить желание. Очень глупое желание.

Ричард не мог смотреть, как мучается Кэлен, умоляя убить ее. Комок в горле, казалось, вот-вот задушит его.

А она вдруг закричала и вскинула руки вверх, чтобы змеи начали жалить ее. Ричард бросился к ней, но змеи исчезли. Кэлен уставилась на свои руки, больше не видя на них змей.

— Я сожалею, Кэлен. Если бы я позволила им укусить тебя, я бы нарушила свое обещание.

Кэлен упала на колени, рыдая, зарывшись лицом в траву, пальцы ее рыли землю.

— Прости, Ричард, — плакала она, хватаясь руками за траву и за его ноги. — Я прошу тебя, я дала обет защищать тебя. Так много людей уже погибло. Возьми свой меч, убей меня, прошу тебя!

— Кэлен... я не могу... — больше он не произнес ни слова.

— Ричард, — сказала Шота, сама чуть не плача, — если она останется в живых, то, прежде чем Рал откроет шкатулки, она направит свою волшебную силу против тебя. В этом нет никакого сомнения, и этого не изменишь. Я выполнила твое желание, и я не могу убить ее. Ты должен сделать это сам.

— Нет! — крикнул он.

Кэлен снова закричала, словно от боли и выхватила свой нож.

Увидев, что она хочет поразить самое себя, Ричард схватил ее за руку.

— Прошу тебя, Ричард, — плакала она, упав ему на грудь, — ты ведь не понимаешь. Я должна это сделать. Если я останусь жить, на мне будет лежать вина за все дела Рала, за все, что случится потом.

Ричард, держа ее за руки, заложил их за ее спину так, чтобы она не могла пустить нож в ход. Он зло посмотрел на Шоту, которая стояла и наблюдала за ними. Возможно ли то, что она говорит? Он уже жалел, что не послушался Кэлен и вообще пришел сюда. Он слегка отпустил ее руку, когда почувствовал, что ей больно. Его мысли путались. Следует ли ей позволить убить себя? Рука его дрожала.

— Пожалуйста, Ричард, — сквозь слезы сказала Шота. — Ты можешь ненавидеть меня за то, что я такая, как есть, но только не за то, что я сказала тебе правду.

— Правду, как ты ее видишь, Шота. Но, может быть, не такую, какой она будет на самом деле.

Она печально кивнула.

— Последняя шкатулка Одена — у королевы Милены. — Она говорила едва слышно. — Но помни: владеть ею королеве недолго. Если хочешь поверить в правду, как я ее вижу. — Она повернулась к «спутнику».

— Самюэль, выведи их из Предела. Не бери ничего из их имущества. Я буду очень недовольна, если ты