прощались со своей хозяйкой. Порой, когда мрак в камере становился совершенно непроглядным, Арьята замечала слабое алое свечение вокруг своих пальцев; в такие минуты она, обнаженная, ложилась на жесткие доски и гладила, гладила этими светящимися пальцами свое тело, словно надеясь тем самым уберечь его от разрушительного действия неволи.
И тело ее действительно упорно сопротивлялось недугам. Шли месяцы, они слагались в годы, а принцесса по-прежнему чувствовала себя полной сил и бодрой, прохаживавшиеся по телу ладони ощущали не дряблый жирок, а упругость мускулов; ум ее не отупел, сознание не помрачилось. Она научилась не обращать внимания на тяготы заключения, не биться в рыданиях и не молить своих палачей о помиловании.
Она ждала, ведя счет дням по регулярным сменам караула.
Она ждала чуда.
— Трогваар! Трогвар! Да где же ты, пострел, иди обедать! — точь-в-точь как любая мать в Халлане, звала непоседливого Трогвара супруга Вестри, Регомонда, под чьей неусыпной опекой оставался мальчишка.
Миновало семь лет, как Вестри и его родня обосновались в Круглой долине, как, не мудрствуя лукаво, именовали они свое обиталище. Жизнь их текла тихо и бестревожно, крутые откосы гор надежно отгородили гномов от бед и тревог большого мира. Ни тролли, ни койары не беспокоили их; время от времени Вестри, соблюдая строжайшую тайну, осторожно наведывался в родные места, встречаясь с двумя-тремя особо доверенными друзьями — койары, после того как что-то произошло в их главной крепости, оставили лесных гномов в покое, вдобавок избегая стычек с троллями Царицы Маб, показавшими себя большими мастерами войны в чащобах.
Почти все свое время Вестри посвящал воспитанию Трогвара. Принц с одинаковой легкостью говорил как на языке людей, так и лесных гномов — от него не скрывали, что он — Человек. Не таясь, Вестри рассказывал едва научившемуся понимать его речь Трогвару о дальних странах, о городах Людей, и каждый его рассказ непременно заканчивался словами: «Когда минет еще три зимы (потом — две, потом — одна), мы с тобой отправимся туда».
Трогвар рос крепким и здоровым — гномы умеют отыскивать особо полезные травы и коренья. Ловкий и гибкий, точно белка, он мог взобраться на любое дерево, на любую скалу; более того, Вестри преодолел врожденное отвращение этого народа к воде и научил Трогвара плавать ловчее выдры, хотя при этом на берегу озера толпилось все семейство, пока Вестри не разгонял их суровыми окриками.
В четыре года Трогвар получил свой первый лук; в семь редкая его стрела летела мимо цели, если только могла достичь ее. Как мог, Вестри пытался обучить своего воспитанника владеть хотя бы палкой, однако здесь не преуспел, поскольку не слишком-то хорошо умел сам.
— Тро-ог-вар!!
Зашуршали кусты, и из них вынырнула голова мальчишки — загорелое, исцарапанное лицо, веселые карие глаза, румяные щеки…
— Ну, тетя! — Он знал, что родители его умерли, «ушли служить богам», как объясняли ему.
— Давай скорее — обед ждет, и дядя Вестри тоже.
— Дядя? Ура, наверное, пойдем к скалам!
— Нет. — Регомонда украдкой смахнула слезу. — Вы с ним уходите в большой мир. Трогвар лишился дара речи.
— Да, да, именно сегодня, — подтвердил подошедший Вестри. — Пришла пора, мой дорогой. Пришла пора. После обеда выходим!..
После поневоле суматошных сборов, слез, объятий и всего прочего в доме Вестри наконец наступила тишина. Сам хозяин и двое его братьев взвалили на плечи увесистые тюки с провиантом, мешок поменьше достался и Трогвару, и все до единого гномы клана двинулись неторной тропой к заветному камню, открывавшему дорогу из долины. Трогвар изнывал от нетерпения, поминутно забегая вперед; однако, когда перед ним распахнулась холодная пасть узкого тоннеля, он внезапно остановился, и улыбчивое лицо его сделалось вдруг необычайно серьезным. Он вздохнул, точно взрослый, и, повернувшись, долгим взглядом окинул и собравшихся тесной кучкой остальных гномов, и всю просторную долину…
Он был счастлив здесь, однако не знал этого; нужные слова еще нескоро вступят в его сознание.
Регомонда плакала навзрыд, все остальные тоже вытирали глаза, и это удивило Трогвара.
— Да что ж ты плачешь, тетя? Я ж вернусь. Выучусь с мечом и вернусь!
Он поклонился остающимся и юркнул в темный зев подземного хода. В этой жизни он больше здесь никогда не бывал.
Долго ли, коротко ли, однако Вестри с двумя братьями и Трогваром, преодолев немалые просторы лесов, достигли населенных людьми мест. Здесь пришлось идти осторожно, и Трогвар своей непоседливостью доставлял немало хлопот. Его все поражало — дома и люди, коровы и лошади, повозки и мосты… Он все время порывался забежать в какую-нибудь из встречавшихся им деревень и никак не мог взять в толк, почему лесным гномам нельзя показываться в тех местах, где живут люди.
Однако мало-помалу Вестри и его спутники оставили позади почти весь Халлан.
Далеко на юго-востоке от Дайре, среди крутых прибрежных скал и величественных вечнозеленых лесов, укрылся небольшой старый замок. В его окрестностях не было ни порта, ни оживленного ярмарочного места, однако название этого замка — Дем Биннори — знал любой халланский мальчишка.
Это была лучшая во всем Западном Хьёрварде Школа Меча. Издавна здесь собирались самые знаменитые бойцы континента, чтобы, сделавшись Наставниками, учить наделенных способностями детей высокому искусству игры клинков. Обучение здесь стоило очень дорого, и отправить сюда своих отпрысков могли лишь сэйравы; те же, кто выдержал все десять лет Школы, могли рассчитывать на самые почетные должности в королевском войске. Были и иные Школы, поплоше, но лишь Дем Биннори славился далеко за пределами Халлана.
Из года в год по весне закончившие обучение юноши уходили искать свое счастье; число их никогда не превышало десяти-двенадцати; до конца Школу проходили немногие.
— Здесь будут учить мечу? — с замирающим сердцем спросил Трогвар, во все глаза глядя на высокие краснокирпичные стены и тяжелые железные ворота; в тот день они показались ему просто гигантскими, во много его ростов…
Вестри достал глубоко припрятанный тяжелый кошель с золотом и, привстав на цыпочки, постучал дверным кольцом.
— Кто там? — раздался звонкий мальчишеский голос.
— До его милости Главного Наставника с важным делом и деньгами! — ответил Вестри.
Открылось круглое смотровое окошечко, пара глаз внимательно оглядела странную компанию, затем отворилась небольшая калитка, и голос мальчишки-привратника произнес: «Входите!»
Вестри, изо всех сил пытаясь сохранить достоинство, неспешно перебрался через высокий порог, за ним последовали и все остальные. Трогвар не успевал крутить головой, с чисто мальчишеским восхищением разглядывал сложные внутренние запоры ворот и громадной толщины стены крепости.
— Мне передали, что у вас ко мне дело, почтенные гномы, — услыхали они спокойный сильный голос, в котором изредка проскальзывали металлические нотки. Из малоприметной дверцы в толще стены появился обнаженный до пояса человек в простых полотняных широких штанах.
Очевидно, Главный Наставник только что покинул посыпанный мелким песком двор, где проходили занятия, — мощное тело, перевитое толстыми жгутами мускулов, лоснилось от пота, на почти коричневой коже выделялись резкие белые росчерки многочисленных шрамов. Длинные черные усы обрамляли подбородок, серые льдистые глаза смотрели строго и холодно; Наставник был еще молод, ему вряд ли минуло сорок лет.
