Знающий, — самое лучшее смерть лишь,Что ж не прикажешь себе: — Ложись!Окнам безлюдным позорно вертишьЗлую шарманку, чье имя — жизнь.Пыльны цветы на кустах акаций.Смят одуванчик под теркой ног…Твой дьяволенок посажен на цепь, —Вырасти в дьявола он не смог.Что же, убей его, выйдя к Богу,Выбери схиму из чугуна,Мерно проламывая дорогу,Как спотыкающаяся луна.Будешь светить ты неярким светом,Где-то воруя голубизну,И завершишь небольшим поэтомЗакономерную кривизну.
Родина
От ветра в ивах было шатко.Река свивалась в два узла.И к ней мужицкая лошадкаВозок забрызганный везла.А за рекой, за ней, в покосах,Где степь дымила свой пустырь,Вставал в лучах еще раскосыхЗарозовевший монастырь.И ныло отдаленным гуломПочти у самого чела,Как бы над кучером сутулымВилась усталая пчела.И это утро, обрастаяТоской, острей которой нет, —Я снова вижу из КитаяПочти через двенадцать лет.1932
Разведчики
Всеволоду Иванову
На чердаке, где перья и помет,Где в щели блики щурились и гасли,Поставили треногий пулеметВ царапинах и синеватом масле.Через окно, куда дымился шлях,Проверили по всаднику наводкуИ стали пить из голубых баклагСогретую и взболтанную водку.Потом… Икающе захлебывалась речь
