Как рассказать им день московский,И снежный прах, и блеск слюды,И парк Петровско-Разумовский,И Патриаршие пруды,И на облупленных карнизах,На тусклом золоте церквейЗобастых, серых, белых, сизых,Семью арбатских голубей?Сидят в метро. Молчат сурово.Эксцельсиор читают свой…И нет им дела никакогоДо хрестоматии чужой.2Как рассказать им чувство это,Как объяснить в простых словахТревогу зимнего рассветаНа петербургских островах,Когда, замучившись, несетсяШальная тройка поутру,Когда, отстегнутая, бьетсяМедвежья полость на ветру,И пахнет влагой, хвоей, зверем…И за верстой верста бежит,А мы, глупцы, орем и верим,Что мир лишь нам принадлежит.
Бабье лето
Нет даже слова такогоВ толстых чужих словарях.Август. Ущерб. Увяданье.Милый, единственный прах.Русское лето в России.Запахи пыльной травы.Небо какой-то старинной,Темной, густой синевы.Утро. Пастушья жалейка.Поздний и горький волчец.Эх, если б узкоколейкаШла из Парижа в Елец…
Потонувший колокол
Ночью был ветер. Стучало и звякало.Стоном стонало в верхушках осин.Где-то в трубе причитало и плакало,Прямо как в повести «Домби и сын».Вдруг захотелось поленьев березовых,Кафельной печки… Чтоб снег пеленойСыпал за окнами дома Морозовых.Помните… там, на Тверской… На Ямской…
