Крис оказался прав. Прошла всего неделя с момента, как я очнулась в незнакомой комнате, на островах, и физические раны затянулись. Особенности шантийского организма, которыми не уставал восхищаться человек, называющий себя моим «лечащим врачом». Мысленно я называла его волшебником, хотя должна бы лекарем. Невысокого роста, полноватый, с круглой пролысиной, он ходил в странном розовом одеянии, похожем на скроенный из одного куска ткани мешок с длинной застежкой спереди.

Стоуш лечил травами, мазями и никогда не использовал атрибуты волшебников. Но здесь все делалось совершенно иначе. Странные предметы: шарики, жалящие руку, прозрачные мягкие упаковки из нервущегося материала, гибкие и прочные. Такие присоединялись к тонким трубкам и теплым дискам, легко прилипающим к коже. Диски проникали в вены, а потом туда по трубкам заливали содержимое из прозрачных пакетов. Поначалу, меня еще окружали издающие разные звуки коробки, более странные, чем инструменты, которыми пользовался навещавший меня лекарь. Он был доброжелателен и мягко вел беседу, старательно изучая мою реакцию на свои вопросы. Я не понимала, зачем, хотя, если подозревать его в корысти…

Палачи часто пытают жертв, я знаю, как и для чего это делается. Не обязательно калечить, иногда достаточно напугать или, напротив, посулить желанное, смягчить страхи надеждой. Много способов. Лекарь не был палачом, однако мне не раз приходилось ловить себя на мысли, какая удачная я зверушка для препарирования. Его любезность в эти мгновения становилась отвратительной, а дружелюбие казалось напускным.

Именно переизбыток лжи делает нас больными. Понимая, что происходит, я пыталась бороться. Трудно оставаться в здравом уме, когда заперт в четырех стенах и мучаешься бездельем, домыслами. Не видишь, не слышишь, не знаешь, что происходит в мире снаружи. Такой досуг — худшая пытка. Раньше мне всегда удавалось оставаться на свободе и иметь такую роскошь, как право выбора пути. Теперь я в ловушке.

Настроение оставалось мерзким, я злилась, и причин тому было более чем достаточно.

— Что это ты делаешь? — спросил Крис, который, не дождавшись ответа на стук, грубо нарушил мое одиночество.

— Мою тарелку.

— Зачем? — удивился он.

Готовую еду приносили трижды в день, а затем, предположительно вечером — в комнате не было окон — забирали посуду.

— Просто не могу больше. Я здесь как крыса в клетке.

— Опять несешь глупости? — с легким раздражением поинтересовался Крис, облокачиваясь на спинку кровати. — С чего это ты решила, что заперта в клетке? Ты болела, помнишь еще? Врачи прописали тебе постельный режим и назначили лечение. Я, знаешь ли, не могу позволить себе роскошь забросить все дела и гоняться по острову за шантийкой, призывая ее поберечься.

Я настороженно смотрела на него, держа тарелку в руках.

— Хочешь сказать, меня не посадят на поводок и позволят побродить в святая святых? А разве островитяне не враждебны по отношению к пришлым?

— Дура, — беззлобно ответил Крис. — У любой свободы есть разумные ограничения. Запрещенное тебе и так не позволят увидеть, а на островах полно и других чудес. Благодаря мне, ты увидишь куда больше моряков из Кэшеба. Больше, чем могла когда-либо себе представить. Ты права в одном, островитяне никогда не собирались раздавать секреты направо и налево всем желающим. Бросай мытье, да поболтай немного со мной.

Я упрямо домыла похожую, но только похожую на стеклянную тарелку, поставила ее на стол и села на кровать. Крис эту демонстрацию свободы духа оставил без внимания, но я не обманывалась на его счет. При случае он мне эту вольность обязательно припомнит. Поболтаем еще.

Я вежливо поинтересовалась:

— Хочешь сказать, мне больше не придется торчать тут в одиночестве?

— А разве ты находилась в одиночестве? — Крис ухмыльнулся.

Я вытерла руки о простынь и зло посмотрела на него. Ну да, волшебники.

— Следили за мной? Шар всевиденья?

— Эка ты! — с необычайным добродушием засмеялся он. — Откуда дочери палача знать о чудесах волшебников? Или, прости, сыну? Кстати, как быстро ты теперь перейдешь во вторую фазу, Келан? Встретишь любовника очаровательным мальчонкой? А он видел тебя таким?

Меня словно кипятком окатили. Интересно, Крис специально поднимает такие темы? Продумывает фразы? Проговаривает диалоги? Чтобы уязвить, ударить побольнее? Но, как ни жаль признавать, он прав.

Я еще не думала. Пока не думала. Запретила себе.

— Если ты пришел поговорить о моей жизни, то зря. Об этом я не стану рассказывать.

— Не дуйся, не смог удержаться, — скривился он и примиряющее улыбнулся. — Да, а Мирон сказал, что ты уже здорова. Пара недель, и никаких следов не осталось, как я и говорил.

Я не сдержалась. Посмотрела на него. Один долгий взгляд.

Крис криво ухмыльнулся.

— Опять? Ну, мы же договорились. Давай-ка сменим тему. Мирон, который врач… э-э-э… ну, лекарь, сказал мне, что с завтрашнего дня отменяет тебе постельный режим. Лечение окончено, и сейчас я составлю тебе компанию в первой прогулке. Ты рада?

Рада. Но не компании, а окончанию, пусть даже временному, одиночного заточения. Я нарисовала на лице дружелюбную улыбку.

— Да. Пойдем?

Крис развел руки в приглашающем жесте.

— Конечно. Вон в том белом шкафчике. Возьми одежду и переоденься.

— Ты подождешь здесь?

— Откуда стеснение? — скривился он, а потом нахмурился, словно неожиданно что-то вспомнил и легонько стукнул себя ладонью полбу. — Совсем забыл! Я получил весточку. Твой отец передал мое послание богу. Думаю, через месяц, при удачном стечении обстоятельств, мы увидим бога со звезды. И будем полностью готовы к этому моменту, верно?

Я не ответила. Этот человек сумел связаться с подельниками через море, чтобы узнать, что его план выполняется в точности. Могущество Криса было огромно, раз он заставил моего отца подчиняться. Стоуша, палача первой ступени, который имел немалые связи и власть. Что ж. Слава охотника равняется силе его добычи и ловкости самого охотника.

Улыбнувшись Крису самой сладкой улыбкой, я спокойно начала переодеваться. Его глаза потемнели, то ли от гнева, то ли от тайных мыслей, но взгляда он не отводил. Странно, как один из самых несдержанных и истеричных людей, какие мне только встречались, мог молча буравить взглядом, не показывая ни одной из этих гадких черт.

Он собирался разрушить мою жизнь до основания. Просто так? Или из ненависти к шантийцам? Я не знала. Но пусть думает, что перед ним покорная жертва. Существо, которым легко управлять, кого просто сделать игрушкой в своих руках. Пусть.

— Ты в отличной форме, — хрипло рассмеялся Крис и шутливо поклонился. — Жаль, бог со звезды нескоро увидит твои прелести, да? Но лично я остался доволен спектаклем. Ты готова?

Я кивнула. Всему свое время. Если хочу изучить острова и добраться до «Книги запретов», стоит поиграть по чужим правилам.

Дверь распахнулась, и я вышла за Крисом, впервые за все это время покинув палату.

Длинный, широкий коридор освещался вмурованными в стены светильниками. Они давали яркий белый свет — полагаю, в результате волшбы. Я так увлеклась разглядыванием всевозможных деталей, предвкушая те невообразимые чудеса и тайны, о которых любили рассказывать шантийцы, что позабыла о злости к Крису. Поглядывала на него порой почти с симпатией: ведь это он открыл мне ворота в царство