приезжал не для того, чтобы поговорить с Абрамом о жизни.

— В Вальдеце слишком много болтают, — сердито сказал я, но трактирщик пропустил мое замечание мимо ушей.

— Часы эти, между прочим, старинные, и с ними связано какое-то семейное предание, — продолжал он. — Князь Фридрих никогда с ними не расстается.

— Я заметил, что они старинные, иначе бы, как я уже говорил, они были бы более плоскими — как, например, эти, — я отвернул рукав и показал вытаращившему от изумления глаза трактирщику часы, которые крепились у меня на руке с помощью кожаного ремешка. — Такою штуку придумали в Швейцарии несколько лет назад — не то в 1904-м, не то в 1905-м. Гораздо удобнее, чем лазить за временем в карман.

— Я себе тоже закажу такие, — сказал Йоханан.

— Пожалуйста.

Пиво у меня закончилось, и трактирщик принес еще одну кружку — за счет заведения, видно, разговор о часах его заинтересовал.

— А для трактира неплохо было бы взять часы с репетицией.

— С чем?

— С музыкой, проще говоря. Такие часы появились с 1676 года здесь, в Германии. Можно сделать с органной, например…

— Еще по пиву? — предложил трактирщик, видя, что и вторая кружка опорожнена мною наполовину.

Я задумался над заманчивым предложением, но тут ощутил, как меня кто-то потрогал за плечо. Я повернулся — за моей спиной стоял полицейский.

— Господин Мартин? — спросил он.

— Да, так меня зовут.

— Я имею личное указание Его Светлости срочно отвезти вас во дворец.

Я немедленно вскочил.

— Потом заплачу! — крикнул я трактирщику, направляясь к выходу за полицейским.

На улице нас ждала карета, в которой сидел еще один полицейский, и мы отправились в замок.

Князь наверняка хочет поговорить со мной о своих часах.

Ну что ж, попробую ему помочь, и заодно узнаю, какая тайна скрывается за этим золотым яйцом.

Тайны я любил с детства. Поэтому, наверное, я и мотаюсь по Европе, вместо того, чтобы сидеть в Амстердаме на какой-нибудь тихой улочке в тишайшем часовом магазинчике.

За такими мыслями я не заметил, как мы въехали в ворота замка и покатились через парк.

Меня провели в замок через какой-то черный ход (я понял, что это предосторожность, причем совершенно ненужная), и вскоре я оказался в личном кабинете князя.

— Мы с вами говорили об этих часах, молодой человек, — и князь Фридрих достал из ящика стола уже виденные мною часы. — За сколько времени вы могли бы их починить?

Мне ничего не оставалось, как только выразительно пожать плечами:

— Когда имеешь дело со старинным механизмом, никогда не знаешь, что тебе встретится внутри. А здесь ведь даже еще и минутной стрелки нету — она появилась на часах уже позже, в 1650 году, после окончания Тридцатилетней войны. Попробую справиться для Вашей Светлости как можно скорее.

Князь протянул мне часы.

— Смотри, отвечаешь за них головой. Впрочем, мне было бы неприятно, если бы тебя из-за них убили, как старого Абрама.

— Я слышал, Ваша Светлость, что с этими часами связано какое-то предание?

Князь Фидрих на секунду задумался, а потом знаком предложил мне сесть.

— Когда-то давно в Европе бушевала Тридцатилетняя война. Мой предок, Фердинанд Второй, вынужден был укрыть казну княжества в надежном месте. К сожалению, это место так и осталось неизвестным — князь Фердинанд скончался от чумы. Но у нас в семье передавалось, что эти часы были заказаны им в Аугсбурге специально для того, чтобы облегчить потомкам в случае чего поиски клада. Дневник с указаниями моего предка между тем попал в пожар и почти полностью сгорел. У меня было несколько листочков из него, и те пропали. Там, между прочим, было написано, что клад сможет найти тот, кто до утра засидится в театре.

Князь замолчал. Я вспомнил: мне рассказывали, что князь Фридрих — завзятый театрал.

— Но при чем здесь часы, Ваша Светлость? — осмелился спросить я.

— А… — князь оторвался от воспоминаний, — мне говорил отец, а ему — его отец, что эти часы каким-то образом связаны с кладом. Это все, что я знаю. Почини часы и, может быть, попытайся отыскать сокровища моих предков. Ты выглядишь толковым малым.

Тут в дверь кабинета постучали и, не дожидаясь ответного «Войдите», ворвался плотный лысый мужчина во фраке, с закрученными квреху усами.

— В чем дело, барон Карл? — нахмурился князь.

— Извините, Ваша Светлость, — низко поклонился барон. — Государственный Совет собрался, ждет вас.

Князь Фридрих поднялся из-за стола.

— Вы свободны, молодой человек. — И добавил нарочито громким голосом, так, чтобы слышал барон Карл: — И помните, я даю вам самые широкие полномочия!

Понятное дело, слова князя о «широких полномочиях» я воспринял не иначе, как шутку. Однако князь мне понравился — видно, что человек он проницательный и с чувством юмора.

За воротами замка, меня уже никакая карета не ждала, и в город я отправился пешком. По дороге я решил, что в мастерской часами заниматься не стоит — слишком рискованно, а лучше взять инструменты и попробовать покопаться в механизме у себя на квартире.

Мне не очень-то хотелось заходить в мастерскую — возможно, убийца за ней следит. Но часы без инструментов не починишь…

Я вспомнил о маленькой двери, ведущей на задний двор, где находился туалет. Через нее можно попасть в мастерскую, а на сам задний двор — через низенький забор между нашим и соседним двором.

Так я и сделал, мало того, описал небольшой крюк, чтобы труднее было заметить, как я заходил в соседний с нашей мастерской двор. Если кого-то это в самом деле могло заинтересовать.

А заинтересовать могло — я это заключил по тому, что замок в двери был весь исцарапан, причем царапины были совсем свежие. Но механизмы замков чем-то сродни часам, поэтому открыть замок часовщика не так-то просто.

Однако какова наглость! Средь бела дня…

Уже зайдя в мастерскую, я подумал, что часы князя, в принципе, не обладают такой уж большой ценностью — обычные часы-театр, подобные которым можно без труда найти в любой антикварной лавке.

Возможно, дело не в самих часах, а в том, на что они указывают — в кладе, легендарной казне Вальдецкого княжества! Но, даже имея часы, клад найти невозможно, иначе князья давно бы это сделали. Нет дневника князя Фердинанда Второго — он сгорел, а там был ключ к кладу.