— Простите, — промямлил он.

Князь Павел хмыкнул. Лакей, в расшитой серебром алой ливрее, распахнул дверцу лимузина. Мычание отца решило вопрос в пользу Вэла: княгиня Ростова предъявила в этот день и час супругу кое- какие нешуточные претензии, которые позволяли ей распоряжаться домашней ситуацией по своему усмотрению.

— Если вдуматься хорошенько, то будет лучше, Вэл, если ты тоже пойдешь, — холодно объявила княгиня. — Сейчас уже слишком поздно, но приходи после обеда. Яхта называется либо «Миннегага», либо «Капер». — Княгиня села в лимузин. — Нужная, полагаю, выглядит повеселее — яхта Джексонов…

— Сообразишь — найдешь, — туманно пробормотал князь, давая понять, что Вэл справится с задачей, если у него хватит на это ума. — И пускай мой камердинер приглядит за тобой перед тем, как отправишься. И возьми мой галстук вместо того жуткого шнурка, которым ты щеголял в Вене. Давай взрослей — давно пора!

Когда лимузин с шуршанием двинулся по усыпанной гравием дорожке, щеки у Вэла горели огнем.

В каннской гавани было темно: вернее, казалось, что темно — после залитого светом променада, который Вэл только что покинул. Над бесчисленными рыбачьими лодками, нагроможденными на прибрежной полосе грудой раковин, тускло мерцали три портовых прожектора. В отдалении, где на приливной волне с неспешным достоинством покачивалась целая флотилия стройных яхт, виднелась россыпь других огоньков, а еще дальше — полная луна превращала морское лоно в гладко отполированный пол танцевального зала. Временами слышались то поскрипывание весел, то всплеск, то шорох — по мере того как гребная шлюпка продвигалась вперед по мелководью и ее неясный контур пробирался через лабиринт шатких яликов и баркасов. Вэл, спускаясь по бархатному пляжному склону, споткнулся о спящего лодочника и тотчас почуял тошнотворный запах чеснока и дешевого вина.

Он потряс лодочника за плечо, и тот испуганно раскрыл глаза.

— Вы не знаете, где пришвартованы «Миннегага» и «Капер»?

Когда шлюпка плавно заскользила по бухте, Вэл растянулся на корме и с легкой досадой вгляделся в луну, висевшую над Ривьерой. Луна была что надо, самая подходящая. Такая правильная луна показывалась часто — за неделю пять раз. И воздух, волшебный до боли, ласкал кожу, и с набережной доносилась музыка — множество мелодий от множества оркестров. На востоке простирался темный мыс Антиб, за ним располагалась Ницца, а еще далее — Монте-Карло, где ночь полнилась звоном золота. Когда-нибудь и Вэлу выпадет насладиться всем этим сполна, познать все удовольствия и преуспеть — но годы и обретенная житейская мудрость привьют ему равнодушие.

Однако сегодняшнему вечеру — вечеру, когда струя серебра колышется по направлению к луне широкой вьющейся прядью, когда за спиной у него мягко переливаются романтические каннские огни, когда в воздухе разлита неодолимая, невыразимая любовь, — сегодняшнему вечеру суждено пропасть зря.

— Которая? — вдруг спросил лодочник.

— Что которая? — приподнявшись, переспросил Вэл.

— Которая яхта?

Лодочник ткнул перед собой пальцем. Вэл повернул голову: над ними навис серый, похожий на меч нос яхты. Пока он предавался затяжным мечтаниям, лодка преодолела расстояние в полмили.

Вэл прочитал медные буквы — высоко над собой. Это был «Капер», однако на палубе едва различались неясные огоньки, не слышалось ни музыки, ни голосов: только время от времени мерно всплескивали невысокие волны, разбиваясь о борта судна.

— Нужна другая, — сказал Вэл. — «Миннегага».

— Не уходите пока.

Вэл вздрогнул. Тихий и нежный голос донесся откуда-то сверху, из темноты.

— Что за спешка? — продолжал этот нежный голос. — Думала, вот кто-то решил меня навестить, и вдруг такое жуткое разочарование.

Лодочник поднял весла и в недоумении уставился на Вэла. Вэл, однако, молчал, и лодочник энергично направил шлюпку к лунной дорожке.

— Стойте! — вырвалось у Вэла.

— Что ж, до свидания, — произнес тот же голос. — Загляните потом, когда сможете остаться подольше.

— Но я хочу остаться сейчас, — выдохнул Вэл.

Он отдал лодочнику нужные указания, и шлюпка, покачиваясь, снова приблизилась вплотную к нижней ступеньке лестницы, ведущей на палубу яхты. Какая-то юная особа — в смутно белеющем платье, с чудным тихим голосом — в самом деле позвала его из бархатного мрака. «А какие у нее глаза?» — пробормотал Вэл. Вопрос понравился ему своей романтичностью, и он повторил его еле слышно: «А какие у нее глаза?»

— Кто вы такой?

Девушка стояла теперь прямо над ним: она смотрела вниз, а он, взбираясь по лестнице, смотрел наверх, и, как только глаза их встретились, оба залились смехом.

Девушка была совсем юная, тоненькая — даже хрупкая, в платье, которое непритязательной белизной подчеркивало ее молодость. Два неясных пятна на щеках напоминали о румянце, который разливался там днем.

— Кто вы? — повторила девушка, отступив назад, и снова рассмеялась, когда голова Вэла поравнялась с палубой. — Я перепугана — и хочу это знать.

— Я джентльмен. — Вэл поклонился.

— Какой именно джентльмен? Джентльмены всякие бывают. По соседству с нашим столиком в Париже сидел один цветной джентльмен и… — Девушка умолкла. — Вы ведь не американец, так?

— Я русский, — представился Вэл таким тоном, как если бы объявил себя архангелом. Чуть подумав, он поспешил добавить: — Причем самый везучий. Весь сегодняшний день, всю нынешнюю весну я мечтал о том, чтобы влюбиться как раз такой ночью, и вот теперь вижу, что небо послало мне вас.

— Погодите! — выдохнула девушка. — Я поняла: вы попали сюда по ошибке. Мне все эти дела ни к чему. Боже упаси!

— Прошу прощения.

Вэл озадаченно глядел на девушку, не сознавая, что зашел слишком далеко. Потом с официальным видом выпрямился:

— Я ошибся. Если вы меня прощаете — то спокойной ночи.

Он повернулся и положил руку на поручень.

— Не уходите, — проговорила девушка, откинув со лба прядь волос (какого они цвета, разобрать было нельзя). — Если вдуматься, то можете нести любой вздор — только не уходите. Я несчастна — и не хочу оставаться в одиночестве.

Вэл заколебался: что-то в этой ситуации было такое, чего он до конца не понимал. Он принял как само собой разумеющееся, что девушка, окликнувшая незнакомца вечерней порой — пусть даже с борта яхты, — наверняка склонна к романтическому приключению. И ему ужасно не хотелось уходить. Тут он вспомнил, что искал две яхты, и эта — одна из них.

— Званый обед, по-видимому, на другой яхте, — сказал он.

— Званый обед? Ах да, обедают на «Миннегаге». Вам туда нужно?

— Да, я туда направлялся — но это было вечность тому назад.

— Как вас зовут?

Вэл уже собирался назвать себя, но что-то побудило его вместо ответа спросить:

— А вас? Почему вы не на вечеринке?

— Потому что предпочла остаться тут. Миссис Джексон сказала, что на обед придут какие-то русские — это, наверное, вы и есть. — Девушка с любопытством его оглядела. — Вы ведь очень молоды, правда?

— Я гораздо старше, чем выгляжу, — сухо заметил Вэл. — Это всем бросается в глаза. Считают, что такое бывает редко.