затворы фотокамер, мелькали вспышки, — а толпы холеных красавцев в белых костюмах пытались взять у нее автограф.
— Лена! — через их головы крикнул Говоров.
Она оглянулась, ожерелье исчезло с ее шеи, а шикарное платье превратилось в судейскую мантию. Говоров понял, что Лену надо спасать — от этих вспышек, от белых костюмов, от автографов. Никита рванулся вперед, но тут же застрял в вязкой, точно болото, толпе и начал задыхаться, тонуть…
Он проснулся, выключил музыку, разложил диван, постелил, разделся и лег.
«Ничего не произошло, — сказал он себе. — В конце концов, она мне обет верности не давала…»
В прокуратуру Никита приехал невыспавшийся, разбитый и злой. Две чашки крепкого кофе не спасли, и он вышел в коридор покурить.
В закутке под лестницей затягивалась длинной коричневой сигаретой Маша — еще одно напоминание о Кузнецовой, потому что Маша была лучшей подругой Лены.
— Что смурной такой? — поинтересовалась она, глядя, как Говоров слегка дрожащими пальцами достает сигарету из пачки.
— Не выспался, — отмахнулся Никита. — Баха слушал.
— Хорошее дело, — одобрила Маша. — Нет чтобы хорошим делом вместе с Ленкой заняться! Она тоже Баха любит.
— Да что ж это такое! — Никита стал хлопать себя по карманам в поисках зажигалки.
Маша протянула ему сувенирную коробочку спичек, продолжая гнуть свою линию.
— Ленусик совсем закисла: работа — дом, работа — дом… Смотреть жалко.
— Видел я, как она закисла, — пробормотал Никита, ломая о коробок спичку за спичкой…
— Что ты видел? — насторожилась Маша.
— Да так… — Меньше всего Никите хотелось рассказывать о вчерашнем своем позоре, хотя он понимал: Маша на правах лучшей подруги все равно рано или поздно о нем узнает.
Он наконец прикурил, втянув терпкий дым в легкие. Последняя сигарета, привычно подумал он в свое оправдание. Точно последняя…
— Выкладывай, все равно узнаю, — требовательно потеребила его за рукав Маша.
Говоров как можно равнодушнее пожал плечами. Может, и правда самому лучше все рассказать, чем ждать интерпретации событий от Лены.
— Хотел я вчера Лену на Баха позвать, цветы купил, к подъезду пришел, чтобы с работы встретить…
— Ну? — от нетерпения Маша едва не притопнула.
— Прождал два часа. Она приехала на «БМВ Х6» с каким-то плейбоем и ведром роз.
— Ленка?! С плейбоем?! — Маша расхохоталась. — Да это у нее по делу!
— И ведро роз?
— Ты просто не знаешь, какие у нее проблемы, — заговорщицки тихо сказала Маша. — Она мне по телефону рассказывала, что ее сестра опять в какую-то аферу вляпалась, а она Натку спасает.
— На «БМВ»? — усмехнулся Никита.
— А то ты не знаешь, как спасать надо! — возмутилась Маша. — Того обаял, этому улыбнулся, тут попросил, там пообещал… — Маша замолчала на полуслове, будто сообразив, что загнула совсем не то и ее логика неприятна Никите. — Говоров! Ну как тебе не стыдно… Ты что, Ленку нашу не знаешь?! Она же света белого из-за своей работы не видит. Ответственность — сумасшедшая, загруженность — бешеная, да еще то сестрица фортеля выкидывает, то Сашкины проблемы решать приходится. Сенька все время на ней! Крутится как белка в колесе, и если она взяла ведро роз и на крутой тачке приехала, значит, так надо для дела. Уж поверь мне!
Никита пожал плечами, но Маша не унималась.
— Ты типичный мужлан… Вот представь на минутку, как трудно одинокой, слабой женщине выживать в этом злом и жестоком мире. Все сама, все! Заработай, роди, одень-обуй, выучи, накорми — вкусно и досыта, а главное — поставь себя так в мужском коллективе, чтобы уважали и считались.
Говоров затушил сигарету.
— Да, мне этого не понять, — усмехнулся он. — Я сам мужской коллектив, никого не родил, и мне не надо никого кормить-одевать. Я типичный мужлан.
— Не обижайся. Я просто хотела сказать, что тебе нужно позвонить Лене.
— Зачем?
— Сообщить, что ты хочешь ее увидеть.
— Я не хочу ее видеть.
Никита развернулся и пошел к себе в кабинет.
— Детский сад! — крикнула ему вслед Маша.
Детский сад, мысленно согласился с ней Говоров. Только ему сорок лет и нет ни сил, ни желания играть в «запасной аэродром». Не получится с богатым, я у тебя посадку запрошу, милый… Ты, главное, надейся и жди.
От злости на Говорова Маша хотела закурить вторую сигарету, но обнаружила, что Никита унес сувенирные спички с собой.
Это надо же — обиделся он.
А Лена тоже хороша, могла бы сама ему позвонить и как-то объяснить свой шикарный эскорт.
В роман с плейбоем Маша не верила. У Лены слишком много здравого смысла, чтобы купиться на красавчика с дорогой иномаркой. Наверное, красавчику что-то от нее надо, а она ему подыгрывает до поры до времени.
Маша решительно достала телефон и набрала номер подруги.
— Але, Лен, это я.
— А, привет… — Голос Кузнецовой показался ей равнодушным и отстраненным.
— Лен, тут Никита в жестокой депрессии. Руки дрожат, желваки на скулах ходуном ходят, хамит, грубит и чуть не плачет…
— И что? — перебила ее Лена. — Я здесь при чем?
— Лен… Он мне сказал, что ты к нему на свидание приехала с каким-то мачо на «БМВ».
— Ну, во-первых, с кем хочу, с тем и езжу, во-вторых, никакого свидания я ему не назначала.
— Лен, он хороший мужик, жалко его. Переживает так, что смотреть больно! Может, ты ему позвонишь и скажешь, что цветы тебе благодарный этот… подсудимый подарил, которого ты спасла от тюрьмы.
— Ничего я не буду ему объяснять! — неожиданно резко сказала Лена. — Мне дела нет, что у него там дрожит и ходуном ходит. А цветы мне не подсудимый подарил, а знакомый банкир, так ему и передай!
— Лен, ты с банкиром… не преувеличиваешь? — растерялась Маша.
— Маш, я когда-нибудь преувеличивала? Он даже с работы уволиться хочет, чтобы встречаться со мной без подтекста.
— Мои поздравления.
— Спасибо.
— А как же Никита?
— Как говорится, встретимся в суде, — усмехнулась подруга и нажала отбой.
Вот как — «банкир уволиться хочет, чтобы встречаться со мной без подтекста». Сильно!
План Маши свести в семейном экстазе Говорова и Кузнецову трещал по всем швам. Но она была не из тех, кто так просто сдается.
Она решительно направилась к Говорову.
— Никит, — заглянула она в кабинет, — Лена очень просила тебя позвонить!
— У нас в прокуратуре что, появилась новая должность? — хмыкнул Никита, не отрывая взгляда от бумаг, которые просматривал.
— Какая? — не поняла Маша.
— Свахи! — Никита уставился ей в глаза. — Тебе что, доплачивают за сводничество?
