Сидоренко. Вот он. Там, товарищ Рогов, вас все девчонка какая-то спрашивает.
Рогов
Отец Василий. Я хочу сделать заявление.
Рогов. Валяй.
Отец Василий. Ваш следователь Шестопалов требовал от меня признания в том, что я украл храмовую икону и укрыл ее от изъятия. Заявление мое состоит в том, что я в жизни своей ничего не крал, тем паче иконы, не утаивал, а во время изъятия церковных ценностей, производившихся согласно вашему указу, я находился по дороге в Городок, куда вез назначенные мне к сдаче хлеба, и тому есть свидетель, крестьянин села Брюхо Козелков Петр Фомич, который и вез меня для сдачи хлебов.
Надя. Было, было, и я тому свидетель.
Рогов. Молчи, дура. Тебя спросят, когда надо будет. И другой есть вопрос, гражданин Флеровский. Говорили ли вы за проповедью
Отец Василий. Апостол Павел говорил.
Рогов. А что еще ваш апостол Павел говорил?
Отец Василий. «Облекитесь во всеоружие Божие, чтобы вам можно было стать против козней диавольских, потому что наша брань не против крови и плоти, но против начальств, властей, против мироправителей тьмы».
Надя
Рогов. Хватит. Подпишите, что говорили.
Отец Василий. Пожалуйте.
Рогов. Так, батюшка, а вы ведь приговор себе подписали. Вот он, приговор-то. Поняли?
Отец Василий. Понял.
Рогов. А выход-то есть. Отрекайтесь. Снимайте с себя сан. Вы старый человек, жена больная. Никто вас не тронет. Будете жить спокойненько.
Отец Василий. Если бы я в Бога не веровал… Не подойдет мне это. Да у меня отец и дед были священниками, сын священник…
Рогов. А второй где?
Отец Василий. О нем известий давно не имею.
Рогов. А мы имеем. Он в Добровольческой армии, второй ваш сынок. Или нет?
Отец Василий. Да.
Рогов. Уведите. К бабкам его.
Голованов. А ты, Рогов, дурак, однако. Иносказания не понимаешь. Я про всеоружие-то…
Рогов. Это ты не понимаешь, Николай Николаич. Какое же тут иносказание, прямо говорится: против властей.
Голованов. Я и говорю – дурак. Каких властей? Апостол Павел жил две тыщи лет тому, о каких властях-то он говорил? Власть была тогда римская, императорская…
Рогов
Надя
Голованов. Ишь чего захотел! У моих потрохов своя забота.
Рогов. Удовлетворю. Из моих рук.
Надя
Рогов. И тебя – удовлетворю. Мало, что ли?
Голованов. А она такая: сколько ни дай, все мало.
Рогов. Ладно, ладно. Мало не покажется. Сядь, не мельтеши.
Голованов. У-да-вле-тва-ре-ни-е…
Надя
Рогов. Да сядь ты.
Надя. А грибка соленого возьми.
Рогов
Голованов
Рогов. Семенов!
Семенов. Надь, пойдем выйдем.
Надя. Че?
Семенов. Идем-ка, дело есть.
Рогов. Ну что, Тимофей Рогов, знаешь, что тебе за дезертирство полагается?
Тимоша. Знаю что.
Рогов. А зачем сбежал?
Тимоша. Невмоготу стало.
Рогов. О! Месяца не служил, и невмоготу! А я как три года по окопам гнил? Всем вмоготу, а тебе невмоготу? А жить-то хочется?
Тимоша. Хочется.
Рогов. А ведь помирать придется.
Тимоша
Рогов. Ишь, хитрый, как запел. Куда метишь, в матушку, значит.
Тимоша. Прости меня, прости, Сеня.
Рогов. А прощенье заслужить надо.
Тимоша. Я заслужу, Арсеня.
Рогов. Ладно. А как служить будешь?
Тимоша. Начальства слушать.
Рогов. Эх ты, мочало. Этих твоих старух к расстрелу приговорили. За укрывательство дезертира.
Тимоша. Как приговорили? Когда?
