— Теперь, когда Кавалли мертв, Фолксу вообще ничем и ни с кем не надо делиться, — язвительно заметила Аллегра.

— Да, очень удобно, — согласился Том. — Я не удивлюсь, если… — Он недоговорил, потрясенный простотой и очевидностью только что пришедшей ему в голову мысли.

— Эй, вы! Холмс и Ватсон! — перебил их Арчи. — Может, все-таки продолжим?

Том подмигнул Аллегре и согласно кивнул — Арчи был прав.

Сверяясь с мониторчиком, он подвинул кабель влево и нащупал дверцу сейфа изнутри. Медленно водя кабелем, он наконец добрался до замка с комбинациями.

— Есть! — обрадовался Арчи.

— А что есть-то? — спросила ничего не понимающая Аллегра.

— Скважина замены ключа, — объяснил Арчи. — У каждого сейфа с комбинациями имеется специальный ключ, который вставляется в это отверстие, когда сейф открывают для замены кода.

— И большая она, эта скважина?

— Не очень, — ответил Том, сосредоточенно стиснув зубы.

Они следили по монитору, как Том вставлял кабель в скважину.

— Черт! Все время соскальзывает!

— А ты попробуй с другой стороны, — посоветовал Арчи.

— Уже пробовал, — раздраженно сказал Том, вытирая перепачканной рукой пот со лба.

В комнату влетела Доминик, запыхавшаяся от бега вверх по лестнице.

— Сколько у нас времени осталось? — спросил Том, не отрываясь от работы.

— Ровно столько, пока они не выглянут в окно и не обнаружат, что находятся на втором этаже. А как у нас тут дела?

— Дерьмово, вот как! — выругался Том, видя, что опять промахнулся.

— Понятно.

— А почему ты не хочешь попробовать снизу? — спросил Арчи. — Может, попадешь.

— Да толку-то… — И вдруг губы Тома расплылись в осторожной улыбке. У него наконец получилось.

Монитор теперь показывал механизм замка — четыре зубчатых колесика, которые необходимо было выровнять в одну линию, чтобы запирающая пластина опустилась на них.

— Давайте кто-нибудь, крутите наборное колесо, — сказал Том, осторожно вставляя кабель в отверстие.

Аллегра с готовностью присела на корточки рядом с ним.

— Куда крутить?

— По часовой стрелке. Только сначала нужно выровнять все колесики.

Поворачивая ручку, Аллегра стала выстраивать в круг все четыре колесика.

— Медленнее! — скорректировал Том, следя за нижним зубцом первого колесика, начавшим смещаться вверх.

— Все, стоп! — скомандовал Арчи, когда зубец достиг двенадцатичасового положения. Получилось число «пятнадцать». — Теперь крути в обратную сторону.

Аллегра повернула колесо назад, замедлив вращение, когда показался зубец второго колесика, и снова остановилась по команде Арчи. Теперь получилось число «семьдесят один». Следующим было «шестнадцать».

— Последней будет десятка, — сказал Том.

— А ты откуда знаешь? — удивилась Доминик.

— Тысяча пятьсот семьдесят первый — тысяча шестьсот десятый. Даты рождения и смерти Караваджо, — с улыбкой объяснил Том.

Он вынул борескоп из отверстия, и Аллегра повернула наборное колесо до последней цифры, потом повернула позолоченную ручку в середине дверцы. Та скользила легко, только немного подрагивала и скрежетала, когда отодвигались задвижки. Тогда Аллегра встала и потянула на себя дверцу. Тяжелый металл поначалу упирался, потом дверца распахнулась.

Изнутри сейф был обит красным бархатом и имел четыре полки, на которых Фолкс разложил, по- видимому, самые дорогие для него предметы — штук двадцать античных блюд, комплект краснофигурных ваз, записные книжки, какие-то папки и несколько географических карт. Ну и, конечно же, маску из слоновой кости.

Но внимание Тома сразу же привлекла прямоугольная шкатулка, обитая черным бархатом, с уже знакомой Тому монограммой — сжатый кулак и переплетенные змеи, символ Делийской лиги. Внутри шкатулки на кремовой шелковой подкладке шесть углублений для наручных часов. Два углубления были заполнены.

— «Эпсилон» и «зета», — сказала Аллегра, взяв часы в руки и перевернув их донышком кверху.

— Теперь у нас есть нужное количество — три штуки, — сказал Том, положив часы д’Арси в одно из углублений и захлопнув шкатулку. — Давайте только еще поищем, нет ли здесь чего-нибудь, что указывало бы на место их сегодняшней сходки.

— А с этим что будем делать? — спросил Арчи, вынув из сейфа устланную соломой коробку с маской. Бледное лицо и чуть приоткрытые губы почему-то напомнили Тому посмертную маску Наполеона, которую они с Арчи обнаружили в прошлом году.

— Оставим здесь, — сказал Том, отрываясь от блокнотов и карт, которые листал.

— Оставим?! Ты смеешься? Да она целое состояние стоит!

— Не про наши души это состояние. А кроме того, чем меньше мы отсюда унесем, тем больше шансов, что Фолкс даже не догадается о нашем визите.

Первоначальный шок сменился у Фолкса недоумением. Как же такое могло произойти? Его коллекция, документация, сейф — все исчезло! Просто испарилось. Тысячи ценнейших предметов! На десятки миллионов долларов! Да как они вообще смогли сюда проникнуть? Как ушли незамеченными?

— Эрл, я не понимаю, что происходит! Что это за место? — Верити нервничала, как нервничает человек, ставший свидетелем преступления и теперь боящийся идти в суд давать показания.

— Ты кому-нибудь говорила, что едешь сюда? — крикнул Фолкс, угрожающе тыча в нее зонтиком.

— Конечно, нет! — принялась оправдываться она. — Как я могла кому-то сказать, если никогда здесь не бывала?

Он сверлил ее свирепым взглядом, и его недоверие постепенно переросло в гнев. Но злился он не столько на нее, сколько вообще на всех и на все. А Верити вдруг вытаращила глаза, когда до нее дошло:

— О Боже, Эрл! Тебя что, ограбили?

Он закрыл глаза, вдохнул полной грудью, выдохнул, открыл глаза, где-то в глубине души ожидая, что все окажется на своих местах, а происшедшее было всего лишь кошмарным сном. Заглянувший в комнату Логан кивнул ему — дескать, надо поговорить. Наедине.

— Подожди минутку, Верити, — сказал Фолкс, вышел к Логану в другую комнату и закрыл за собой дверь.

— Ну?

— Охранник внизу говорит, что ничего не видел, — тихим голосом сообщил Логан. — И мы звонили его сменщику, который был тут ночью, — тот тоже ничего не видел.

— Если только они оба в этом не замешаны, — заметил Фолкс.

— Ну-у, это я бы узнал! — усмехнулся Логан.

Тут только Фолкс заметил, что костяшки пальцев у шотландца красноваты, а ворот рубашки