девятом году, когда скрывался там от властей, разыскивавших его за убийство, — сообщила Дженнифер. — У нас оно оценено в двадцать миллионов долларов, но могло бы уйти и за большую сумму, даже при сегодняшних ценах.

— А про кражу что известно?

— Произошла шестнадцатого октября тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, — шпарила по памяти Дженнифер. — В криминальных хрониках сообщалось, что грабители вырезали ее бритвой из рамы в часовне Сан-Лоренцо в Палермо и скрылись на грузовике. Предположительно грабителей было двое.

— А я бы сказал, трое, — возразил Том. — Полотно-то большое, около шестидесяти квадратных футов. Двое там вряд ли справились бы.

— И тогда считалось, что это дело рук сицилийской мафии? — Фраза прозвучала как вопрос.

— Не знаю. Мне всегда казалось, что там поработали любители, — покачав головой, ответил Том. — Парочка местных воришек, продумавших все, кроме одного, — как они собираются продать картину. Если сейчас она и находится в руках сицилийской мафии, то только потому, что больше никто не отважился купить ее, или же потому, что сицилийцы попросту заграбастали ее себе. Коза ностра не любит, когда люди орудуют на ее поле без разрешения.

— И с тех пор картину больше никто не видел?

— Нет, только ходили всякие слухи. — Том вздохнул. — Что она в свое время всплыла на поверхность в Риме. Что погибла во время неаполитанского землетрясения в тысяча девятьсот восьмидесятом году. А несколько лет назад один осведомитель настучал, что она якобы зарыта в землю в железном ящике, свернутая трубочкой в ковер. Когда это место раскопали, ящик был пуст.

— А ты что думаешь по этому поводу?

— Я считаю, что все это время она была у коза ностры. Может, ходила по рукам среди главарей в качестве переходящего приза или как часть платы за сделки.

— Тогда получается, что за сегодняшним торгом стоит мафия?

— Или мафия, или тот, кто стянул картину у мафии, — согласился Том. — В любом случае тихой встречи не жди. Хорошо еще, если они, почуяв неладное, просто сделают ноги. А в худшем случае откроют пальбу. — Он помолчал и прибавил: — Вот поэтому я и поехал.

— Вообще-то я и сама могу о себе позаботиться, — обиженно заметила Дженнифер. — Я звала тебя не для того, чтобы ты прикрывал мою спину.

— Я еду туда, потому что хорошо знаю ход мыслей этих людей, — возразил Том. — И уж чью спину там придется прикрывать, так это мою.

Начав работать в одиночку, Кайл Фостер взял себе за правило никогда не видеться и даже не разговаривать с нанимателем. Так оно было безопаснее. Для них обоих. Да и зачем видеться-то, если ему нужно только знать имя, иметь фото и получить пятьдесят процентов гонорара на свой счет на Каймановых островах. Ну и зачем, спрашивается, усложнять? Зачем знать человека в лицо или по голосу, когда детали можно получить по электронной почте, не навлекая на себя лишних неприятностей? Все шито-крыто, и наниматель не растреплет, если он, конечно, не женщина. Но бабы в такие дела не лезут. Вернее, если лезут, то редко. Может, надо было все-таки предложить встречу?

На стеклянном столике затрещал «наладонник», оторвав его от мыслей. Спустив ноги на пол, он убавил звук телевизора, чтобы сконцентрироваться на полученном сообщении, не отвлекаясь на сладострастные визги двух телок.

Сначала он увидел фото, и его невыразительная физиономия расплылась в подобии улыбки при виде такой иронии судьбы. Эту личность он знал. Вернее, уже встречался с ней во время прошлого задания. Дальше шло коротенькое сообщение:

Отлично, подумал Кайл, забираясь с ногами на кровать. Он ненавидел ждать, особенно когда мини- бар опустошен, а на обоих порноканалах все уже пересмотрено по десятому кругу.

Открутив на потолке вентиляционную решетку, он достал из тайника оптическую винтовку и начал разбирать. Это была новейшая модификация снайперской винтовки, выпущенная для операций американских спецсил на Ближнем Востоке, и нравилась она ему тем, что имела гораздо большую прицельную дальность, чем карабин М-4, и притом была короче стандартного варианта М-16. Еще ему нравилось, что к ней подходили как общенатовские, так и американские патроны, хотя для такой работенки, как сегодняшняя, он предпочитал пользоваться своими, изготовленными на заказ.

Разложив детали винтовки на чистой простыне, как хирургические инструменты на подносе, он расстелил рядом белое вафельное полотенце и аккуратно завернул их в него, обмотав для прочности изолентой. Хорошенько встряхнув тугой сверток и убедившись, что ничего не гремит, он убрал его в рюкзак.

Затем он допил виски и стал одеваться, застегнув свою верную красную куртку на все пуговицы до самого подбородка. Не такая удобная, конечно, как армейская зеленая, которая осталась у него в платяном шкафу в Шарлотте, аккуратно повешенная на плечики, так что даже через целлофановый чехол можно полюбоваться сверкающим золотистым значком рейнджера. Но та сослужила свою службу. Вряд ли в химчистке заметили пропажу. А приемщик, чей пропуск он забрал себе и подделал… ну, тот уж точно вряд ли что-либо заметит в ближайшее время.

Потом он пригладил перед зеркалом волосы, с трудом узнавая себя в новом обличье без густой бороды. С бородой пришлось распрощаться. В Вегасе ты можешь расхаживать, вырядившись под Элвиса, или с трехметровым питоном-альбиносом на шее, и никто даже не посмотрит в твою сторону. Но с бородой ты не пройдешь и двадцати шагов, потому что люди начнут глазеть на тебя, как на карлика в цирке уродцев.

Вот и пришлось бороду сбрить. А иначе как сольешься с персоналом казино? Как попадешь в нужное место? Как сделаешь нужный выстрел?

— Ну, Кицман дает! По-моему, это уже перебор, — заметил Том, увидев внизу у трапа ожидавший их «хаммер», растянутый до размеров лимузина, с золоченой буковкой А и неоновой рессорной подсветкой. — Сначала самолет, теперь вот это. Чего он добивается?

— Чего, чего! Благосклонности от Невадского комитета по контролю за игорным бизнесом, — сказал Стоукс, протискиваясь мимо Тома к трапу. Махнув присланной ФБР неприметной машинке без каких-либо опознавательных знаков, чтобы следовала за ними, он объяснил: — Один из его управляющих был взят за распространение экстази среди студентов какого-то колледжа во время весенних каникул, вот он и переживает теперь, боится лишиться лицензии.

На белом кожаном сиденье для них был оставлен конверт, три бокала и бутылка «Кристалла» в ведерке со льдом. К удивлению Дженнифер, письмо оказалось адресовано ей. Она напряглась, открывая его, но тут же расслабилась, когда поняла, что внутри.

— Текущая сводка по другому моему делу, — объяснила она, проглядывая письмо и решив, что, наверное, кто-нибудь из машины сопровождения был уполномочен передать его ей.

Кивнув, Стоукс пересел поближе к водителю и достал мобильник.

— Плохие новости? — спросил у Дженнифер Том.