Посмотрев на часы, Владлен сказал:

– Ты забыл? Встреча с курьером. Он ждет нас уже пять минут!

– С каким еще курьером?

Лозовский продолжал тащить за собой Людмилу.

– Из «SOTHEBY’S»!

– Ах, вот оно что, у меня со всеми этими делами просто вылетело из головы. Где он должен стоять?

– В зале ожидания, на противоположной стороне. Ага, кажется, я его вижу!

Образовав почти правильный полукруг, стояли встречающие – таксисты, служащие гостиниц, водители автобусов, держа в руках небольшие плакаты с фамилиями. Замыкал полукруг молодой человек лет двадцати пяти в синей курьерской одежде и в бейсболке с длинным козырьком. На шее у него был небольшой плакат, где неровным почерком, но крупными черными буквами было написано «LOZOVSKY». Он уныло посматривал по сторонам и, кажется, не чаял увидеть своего клиента.

– You meet me? I Lozovsky[30].

– If so, then you[31], – приободрился курьер.

– Show your document[32], – потребовал Владлен.

– Of course[33], – охотно отозвался молодой человек.

Вытащив из кармана удостоверение, он с улыбкой раскрыл его перед недоверчивым клиентом. Ничего удивительного, за время службе в «SOTHEBY’S» ему встречались и не такие мнительные клиенты.

Владлен Лозовский внимательно вчитался в удостоверение: «Джорж Хадсон, старший рассыльный аукционного дома «SOTHEBY’S». Удостоверение – единственная деталь, указывающая на принадлежность молодого человека к всемирно известному аукциону «SOTHEBY’S». Немудрено – организаторы любят окутывать торги тайнами, надо признать, у них это очень хорошо получается. Порой самые интересные лоты появляются в последнюю минуту.

– The documents have already been sent[34], – подобрал Лозовский подходящие слова.

– I’m aware of. Sir Anthony Duff told me about it[35], – назвал он фамилию распорядителя аукциона, с которым Лозовский не однажды связывался по телефону.

– That he has said to you?[36]

– That I did not stay anywhere else[37].

– I understand his concern[38].

– He gave me protection[39], – показал курьер взглядом на крепкого мужчину лет тридцати пяти, в бронежилете поверх расстегнутого просторного темно-синего пиджака, стоявшего немного в стороне и цепко наблюдавшего за беседой. В какой-то момент он слегка приподнял руку, на мгновение обнаружив тонкий кожаный ремень подмышечной кобуры. Все было очень серьезно. – We waiting in the parking lot an armored car. it’s a real safe on wheels. So you do not worry[40].

– You have convinced me[41].

Вытащив кожаную папку, он открыл ее перед Лозовским, указав на квитанцию:

– Sign out[42].

Вытащив ручку, Владлен быстро чиркнул закорючку.

– It’s all?[43]

– Yes. We do not tolerate bureaucracy. One copy to you and the other to me [44]. – Вырвав лист, протянул его Лозовскому. – Please.

Настал черед Владлена Лозовского. Повернувшись к Людмиле, он спросил:

– Ты хорошо завязала почту?

– Да, – ответила девушка. – Заправила нитки, все завязала. Даже незаметно, что вскрывали.

– Хорошо. Давай я посмотрю.

Вытащив из сумки бандероль, в которой находилось яйцо Фаберже, она осторожно передала ее Лозовскому. Владлен внимательно оглядел почту со всех сторон. Люся и в самом деле оказалась отличной мастерицей: надрезы стянуты, веревки аккуратно скручены, узлы смотрелись вполне естественно, а сама бандероль, упакованная в бумагу, выглядела очень аккуратно, как если бы только что сошла с конвейера.

– Неплохо получилось, – сдержанно сказал Владлен. – Вот только когда успела? А вторая бандероль?

Людмила передала бандероль поменьше. В ней находился изумруд Монтесумы.

Спрятанный за многими слоями плотной почтовой бумаги и перетянутый несколько раз шпагатом, он наверняка чувствовал себя весьма комфортно. Лишь срезанная сургучная печать свидетельствовали о том, что бандероль была распечатана.

– Now it’s your[45].

Курьер взял бандероли, пометил маркером надорванные места, что-то чиркнул у себя в блокноте, после чего открыл металлический кейс, что держал в руках, и положил в него упакованные бандероли.

– Now everything is in order. – Он щелкнул замками и запер кейс на ключ. Скупо улыбнувшись, попрощался: – Goodbye[46].

Следом за курьером, уверенно направившимся к стеклянным дверям, отставая от него всего-то на шаг, двинулся дюжий охранник в просторном темно-синем пиджаке. На круглом лице, светившимся неподдельным добродушием, было нечто такое, что заставляло встречных пассажиров тесниться по сторонам. Через разомкнувшуюся толпу они прошли к дверям и направились к такси, черному «Мерседесу», стоявшему поблизости. Некоторое время были видны спины курьера и его охранника, но вскоре проходящая толпа заслонила их от взора.

– Когда будут торги? – спросил Назар.

– Энтони Дафф сказал, что послезавтра. Яйцо Фаберже и изумруд Монтесумы даже успеют внести в каталог.

– Какова же стартовая цена?

– Стартовая цена на яйцо Фаберже составит полтора миллиона фунтов стерлингов, а на изумруд Монтесумы один миллион. Ну, чего мы стоим? Надо уходить! Не хватало, чтобы этот водитель поднял тревогу.

Посмотрев на часы, Александр Шепелев нахмурился. Прошло уже двадцать минут, а Лозовский не подходил. За это время можно было бы посетить все туалеты аэропорта. Тут явно было что-то не так. Хотя, с другой стороны, с какой стати им оставлять дипломатическую почту? Обычно такие вещи по углам не валяются. Курьер обязан постоянно находиться с ней и сдавать ее тому лицу, которое имеет право принимать дипломатическую почту.

Тут что-то не так…

Один из краев мешка был надорван, оттуда нелепо торчал конверт из желтой плотной бумаги. Александр Шепелев вытащил конверт и, к своему немалому удивлению, обнаружил, что он был вскрыт и набит плотными листами нарезанной бумаги. Во втором конверте находился тот же хлам. Заглянув на дно мешка, Александр увидел, что вся поверхность был усыпана вырезками из старых газет, давно потерявших свою актуальность. Вряд ли весь этот мусор можно было использовать в дипломатической работе.

И тут его осенило. От мысли, пришедшей нежданно, Шепелева прошиб обильный пот, рубаха неприятно прилипла к спине. Его элементарно развели! И кто? Какие-то пацаны! Элементарно облапошили, как самого настоящего лоха! А он и уши развесил, заслушался! Заставили стеречь хлам, а сами благополучно скрылись из аэропорта!

Александр метнулся к выходу, локтями продираясь через плотный поток пассажиров. Кто-то в ответ чувствительно ткнул его в бок, другой весьма серьезно обругал его по-русски. Вперед, не останавливаться! К выходу! Сбегая по лестнице, он увидел удалявшуюся троицу. Вид у них был беспечный и чрезвычайно довольный, каким бывает у людей, совершивших нечто значительное. Последним выходил Владлен Лозовский, обернувшись, явно проверяя, не увязался ли кто за ними следом, он поспешил за удаляющейся девушкой.

Пробежав через зал ожидания, Шепелев выскочил из здания аэропорта на парковку и увидел, как