проводи их в машину, а я уж этот внедорожник поведу.

– Договорились.

– Кто вы такие? – предчувствуя недоброе, спросил Назар.

– Пошел! Советую не дурить, парень, если не хочешь без башки остаться!

Назар, подгоняемый спецназовцем, зашагал к машине.

– Руки не опускать!

– Я уже понял.

– Вот и славно! А ты чего, коза, стоишь? Топай давай!

– Но я ведь…

– Шагай в машину. Не прикладом же тебя подгонять!

– Хорошая тачка, – довольно протянул спецназовец, укладывая осторожно автомат рядом с сиденьем. – Вот только жалко, что дырявая вся, как решето.

Полицейская машина, брызнув во все стороны синими огнями, выехала на трассу, а следом за ней, ведомая спецназовцем, покатила «Тойота».

Повернувшись, дон Писрро посмотрел на сладко посапывающую Крузиту. Еще совсем недавно он входил в ее дом, перебарывая душевный трепет, – самое большее, о чем он мог мечтать, так это прикоснуться губами к ее тонким пальчикам, а сейчас она лежит на соседней подушке, разметав длинные черные волосы по белоснежной простыне.

Боже, и привалило же ему такое счастье!

Сон не шел, но дон Писрро не торопил небытие – ночь самое подходящее время, чтобы разобраться в собственных ощущениях, поразмышлять…

Весь прошедший день дон Писрро пребывал в прекрасном расположении духа. Вчера вечером из администрации правительства позвонил референт и сообщил о том, что дон Фелипе Родригес, его непосредственный начальник, со следующей недели будет отправлен на пенсию. Столкнувшись с Родригесом сегодня утром в стенах министерства, дон Писрро постарался быть до предела учтивым и даже интонациями не выдать скрытого торжества (кажется, старый плут ничего не заметил). Надувшись пузырем, он прошел мимо, едва кивнул в его сторону. Старик даже не подозревает, что через несколько дней его пнут под зад коленом, и единственное, что ему останется, так это покачивать на коленях крикливых внуков.

За то непродолжительное время, пока они работали вместе, старик изрядно надоел, в день его отставки он непременно рассмеется в его чванливую физиономию и распорядится, чтобы тот немедленно поснимал со стен семейные фотографии.

Час торжества был близок. Но его не следовало торопить. Пусть оно настоится до должного градуса, вот тогда его можно будет пить крохотными глотками, хмелея от удовлетворяемой мести.

Ну а сегодня можно будет выкурить сигарету и, расположившись на открытой террасе, любоваться красивым восходом и попивать красное чилийское вино.

Телефонный звонок прозвенел в тот самый момент, когда дон Писрро, раскинувшись на мягком кресле, откупоривал бутылочку красного вина.

– Слушаю.

– Это тебя дон Карлос беспокоит, – услышал он бодрый голос наркобарона.

– Разве вы можете беспокоить? Я рад вас слышать. У вас есть для меня какие-то новости?

– Да. Нам удалось отыскать этого Лозовского.

– Вот как, – отставил дон Писрро в сторону бокал вина. – Где он?

– Сейчас он находится в полиции.

– Надеюсь, с ним все в порядке? Он мне нужен целехоньким.

– С ним все замечательно. Он находится под нашим присмотром. Хотя у нас с ним и возникли некоторые сложности. Мои люди спрашивают, когда вас ожидать в Москве? Они встретят.

– Они русские?

Карлос заразительно рассмеялся.

– Вам не стоит тревожиться. Они славные ребята, уверен, что они вам понравятся.

– Не сомневаюсь, но за мной пришлют посольскую машину. Хотелось бы добраться до места без приключений.

– Надеюсь, так оно и будет. Если вам что-то нужно, обращайтесь, ваше величество. Всегда рад вам помочь.

Дон Писрро внимательно вслушался в интонации – в какой-то момент ему показалось, что он услышал иронию. Дав себе слово более не обращаться за помощью к дону Карлосу (слишком многое поставлено на кон), он, не прощаясь, положил трубку.

– Случилось что-то серьезное? – услышал он голос подошедшей Крузиты.

Успев слегка подправить тушью глаза и наложить на щеки легкую косметику, Крузита выглядела невероятно свежо. Прямо как девочка!

– Случилось… – ответил дон Писрро. – Помнишь, как ты назвала меня впервые своим господином?

Улыбка женщины выглядела мягкой, понимающей.

– Я и сейчас могу повторить то же самое.

– Мне нужна твоя помощь.

– А еще говорила, что я всегда к твоим услугам.

– Да… Я этого не забыл. Ты ведь окончила факультет иностранных языков?

– Польщена, ты многое обо мне знаешь. Да, я лингвист, занималась славянскими языками.

– Ты ведь знаешь русский язык.

– О-о! Сказать, что я его знаю, я бы не рискнула. Но могу сказать так, что я неплохо на нем разговариваю.

– Мне бы хотелось, чтобы ты вылетела со мной в Россию. Мне нужен хороший переводчик.

– Вот как. Неожиданное предложение.

– Так ты согласна?

– Разумеется. Я не могу тебе отказать. Хотя, честно говоря, я бы предпочла, чтобы ты пригласил меня в Монте-Карло.

– Обещаю, что в следующий раз так и будет.

– Когда ты планируешь вылетать?

– У тебя будет время собраться в дорогу. Завтра. В крайнем случае, послезавтра.

– Поездка в Россию как-то связана с нашим общим делом?

– Самым непосредственным образом. Ты сама все увидишь.

– А теперь давай спать, – тонкие женские руки обвили его шею. – Ты такой сладенький.

Место двойного убийства было осмотрено самым тщательным образом.

Выходило, что на Магистральную преступники подъехали на двух машинах. По какой-то надобности рылись в заброшенной трансформаторной будке, стоявшей неподалеку, а потом застрелили Иннокентия Мазутина и Григория Карасева, после чего оттащили трупы в лес, где и присыпали их землей. Странно было другое, не так уж здесь и безлюдно, чтобы можно было палить из ствола. Есть определенная категория людей, которые любят побродить по пустынных местам, а для парочек, предпочитающих экстремальные взаимоотношения, глухие посадки лучшее место для повышения либидо. Однако, несмотря на самые тщательные поиски, отыскать свидетелей так и не удалось.

Уже возвращаясь к машине, Илья Никольский увидел в глубине посадки, недалеко от того места, где произошло убийство, щитовую конструкцию, отдаленно напоминающую строение. Приблизившись, он увидел, что это было лежбище какого-то бомжа. От ненастья, конечно же, не спасет, но вот от легкого дождичка вполне можно уберечься. Здесь же, на импровизированном полу – плохо струганные горбыли – лежало ветхое тряпье, некий жалкий аналог матраса. С лежбища прекрасно было видно место, где остановились машины. Бомжи народ чуткий, с обостренным чувством опасности, так что вряд ли они могли