которых он обвиняется. Так сказать, для полноты картины.

– Хорошо, – удовлетворенно кивнул финансист. Его протеже повел себя совсем не так, как было договорено.

Влиятельный чеченский сепаратист мог понадобиться олигарху только для одного. Сбежавший из России Сосновский затаил злобу на нынешнее правительство и каждый раз искал способ, как бы вцепиться своими мелкими крысиными зубами в его загривок. При этом будучи уверенным, что добьется для себя возможности вернуться в Россию. Неожиданно Юджин решил просчитать ход мыслей Сосновского, который при любой возможности пытался подбить устои власти Кремля: «Мог бы со мной этот вопрос обсудить, в конце концов, в этой варварской стране у меня самого сильные позиции».

Действительно, во всех республиках бывшего Советского Союза были организованы фонды его имени, которые выращивали новых холуев «золотого миллиарда». За американские доллары эти люди готовы были на все. Вот только в последнее время российские власти стали не особо благосклонно относиться к негосударственным организациям и в случае какого-то серьезного конфликта фонд вместе с филиалами тут же могли закрыть. А это никуда не годилось.

«Ладно, пусть Сосновский развлекается со своими туземцами игрой в „индейцев и ковбоев“, главное, чтобы добился обговоренной нами конечной цели», – наконец решил для себя Цорес. Посмотрев на мужчину, одобрительно произнес:

– Хорошая работа, Филипп.

– Благодарю, сэр, – негромко произнес директор «Видока» и слегка склонил голову. – Мы можем прекратить контроль за Сосновским?

– Ни в коем случае, – категорично заявил финансист. – Продолжайте наблюдать, доклады как обычно, раз в неделю, – потребовал он жестким тоном. Он никогда не полагался при реализации своих проектов на волю случая…

Белоснежная остроносая яхта с поэтическим названием «Афродита» мягко покачивалась на зеленых волнах Адриатического моря. Где-то там, у горизонта, виднелись угловатые крыши Венеции. А здесь, в море, «Афродита» была одна-одинешенька, как Ноев ковчег после всемирного потопа.

Очередная волна мягко ударила в борт судна, придавая ему дополнительный колебательный момент.

Солнце достигло наивысшей точки на небосклоне и в этот полуденный час немилосердно жарило. Поднявшаяся из чрева яхты пара была в нарядах Адама и Евы.

Женщина была высокой длинноволосой блондинкой, стройной, загоревшей, с небольшими грудями. На красивом лице выделялись большие серые глаза и полные чувственные губы, гармонирующие с треугольной ямочкой на подбородке.

Ее спутник был стройным мужчиной с копной черных, как воронье крыло, кудрявых волос на голове, с телом, поросшим густой растительностью. У него была спортивная фигура, холеное округлое лицо, с мощным, как клюв беркута, носом.

Владельца яхты звали Бенито, он происходил из старинного аристократического рода, его предком был сам князь Боргезе, национальный герой, командир отряда боевых пловцов фашистской Италии.

Бенито же был далек от армии, войны, а с морем его связывала лишь яхта с поэтическим названием. Молодой итальянец был стопроцентным плейбоем и с удовольствием прожигал свою жизнь в развлечениях. Кроме яхты он владел квартирой в Венеции, замком на севере Италии, конюшней с десятком породистых лошадей и большим винодельческим заводом.

Но бизнес нисколько не интересовал Бенито, все дела вела его неувядающая с годами матушка, позволявшая единственному чаду не задумываться о хлебе насущном.

– Нина, ты просто богиня, – восхищенно воскликнул горячий итальянец, сжимая бокал в одной руке, а в другой держа початую бутылку шампанского. Одним глотком осушив бокал игристого напитка, он тут же вновь его наполнил. – Когда я с тобой в постели, мне все происходящее кажется наркотической галлюцинацией. Это просто нереально. Я тебе рассказывал, что в молодости торчал под кокаином и ЛСД? Спасибо, матушка вытащила из этого дерьма.

– Да, ты говорил, – вяло откликнулась девушка. Приложившись к бокалу, она недовольно поморщилась. Газированный напиток был настолько холодным, что ломило зубы. Она хотела что-то сказать, но внезапно из каюты донеслась электронная версия «Турецкого марша». – Черт! – неожиданно выругалась девушка – звонил ее сотовый телефон.

Вернулась она спустя минуту и, широко улыбаясь, объявила:

– Ну, что, мой славный капитан, правь к берегу. Труба зовет.

– Как к берегу? – капризно изогнул губы потомок древнего рода.

– Меня зовет отец, значит, нужно спешить, – пояснила приятелю девушка тоном, не допускающим возражений.

– Какой отец? – снова возмутился итальянец. – Можно подумать, ты дочь дона сицилийской мафии.

– Бенито, мальчик, тебе лучше этого не знать, – как можно мягче улыбнулась Нина, но в ее серых бездонных глазах промелькнула тень животного страха…

Из крохотного окна виднелся краешек Эйфелевой башни, в разноцветном свете ночного Парижа выглядевшей железным великаном. Квартира в старинном трехэтажном особняке на берегу вяло текущей Сены по современным меркам была совсем крохотной. Прихожая, больше похожая на пенал, кухонька, в которой с трудом смогли бы разминуться два человека, гостиная с кожаной мягкой мебелью и большим плоскоэкранным телевизором, за ней притулилась спаленка, настолько маленькая, что стандартная двуспальная кровать занимала практически все ее пространство.

Несмотря на стесненные условия, девушки, живущие здесь, были просто счастливы. Действительно, много ли надо человеку для счастья? Наличие многомиллионного банковского счета, роскошного особняка на Беверли-Хиллз, лимузина длиннее железнодорожного вагона отнюдь не гарантировало счастья.

Полногрудая шатенка Лина с длинными вьющимися волосами была обладательницей белоснежной кожи и изумрудного цвета глаз. Особо аппетитно девушка смотрелась в длинном полупрозрачном пеньюаре, подчеркивающем ее формы.

Ее подруга, высокая и стройная Инга, напротив, носила короткую мальчуковую стрижку из обесцвеченных волос, да и сама больше походила на юношу, худая, мускулистая, с узким тазом и широкими, по спортивному развитыми плечами. На правом предплечье устрашающе гнездилась татуировка какого-то туземного арахнида. Грудь у Инги была просто микроскопическая, а точнее, почти отсутствовала.

Девушки уже десять лет жили вместе. Сперва они считали себя гетеросексуалками, только фригидными, но пытались как-то с этим смириться и жить обычной жизнью до тех пор, пока однажды они не оказались вместе на одной вечеринке. Изрядная доза алкоголя сняла тормоза стеснительности… Утром девушки проснулись в одной постели, но вместо стыда испытали ни с чем не сравнимый восторг и с тех пор решили не расставаться.

Поселившись в Париже, бывшие спортсменки стали работать в одном из фитнес-клубов. Лина, в прошлом мастер спорта международного класса по акробатике, вела занятия аэробикой. Инга, серебряный призер России по биатлону, руководила группой начинающих, делая упор на выносливость. Заработанных денег с лихвой хватало оплачивать квартиру в центре Парижа и не отказывать себе в мелочах. Они были по-настоящему счастливы.

Конец рабочей недели девушки обычно отмечали романтическим ужином, а потом до полуночи кувыркались в кровати, благо большая коллекция фаллоимитаторов позволяла разнообразить интимную жизнь.

С громким хлопком вылетела пробка из узкого горла «Мадам Клико», и в бокалы полилась пенистая жидкость. С кухни доносился аромат жаркого из перепелов.

– За нас, – предложила Инга, с нежностью глядя на подругу. После душа на ней было лишь узкое