Ахмедовы подобрали в штат водителей и охранников, знают об этой их черте характера.
До въезда в райцентр оставалось километров семь, не больше. Уже были видны на фоне закатного неба, предвещающего ясную солнечную погоду на завтра, труба ТЭЦ и телевышка. Вдоль обочин выстроились старые тополя; справа тянулись сады и частные домовладения, пригородные дачи. Слева – поля зерновых, огороженные столбиками с проволокой выгоны для скота и прочее хозяйство местной агрофермы.
«А все-таки хорошо, что Костяна-питбуля застрелили как собаку, – подумал, улыбаясь, Мухамадин Ахмедов. – Вот только кто это благое дело сделал?.. Кого благодарить?..»
И это была последняя мысль, посетившая голову несостоявшегося правоведа, племянника местного олигарха Тимура Ахмедова.
Двое молодых мужчин минутой ранее вышли из старенького «жигуля», припаркованного в «кармане», где иногда отстаиваются ахмедовские траки, пустые или с водочной продукцией (сегодня их здесь почему-то не было). Они действовали спокойно и расчетливо. У одного из них была рация. Второй открыл багажник. Отбросив кусок брезента и набросанную еще сверху ветошь, достал оттуда гранатомет «РПГ-7» – сначала саму «трубу», затем «выстрел». Быстро снарядил, снял с предохранителя. Второй, сунув рацию в карман, достал оттуда же, из багажника, «АКСУ» со снаряженным подствольником. Чуть отступил от обочины – к стволу одного из старых тополей, которыми обсажено с обеих сторон шоссе на этом участке. Один взял на изготовку «РПГ», второй – автомат. Они уже видели приближающийся с севера по шоссе черный «мерс» – тот на глазах у них обогнал другую легковушку и несся по трассе со скоростью свыше сотни.
Нужно быть опытными, многое прошедшими, очень хладнокровными и расчетливыми бойцами, чтобы сделать то, что сделали эти двое. Они пропустили машину мимо себя… И практически одновременно нажали на спуск: один – гранатомета, второй – подствольника. «Мерседес», вдогон которому пошли две дымные струи, вдруг резко вильнул влево! А затем, вспухая изнутри огненным клубом, врезался на полной скорости левой «скулой» в выросшие на его пути стволы разросшихся придорожных деревьев.
«Гранатометчик» бросил трубу на обочине. Мужчины подбежали к своему «жигуленку», запрыгнули внутрь. Водитель рванул с места… Проехали сто или сто двадцать метров, что отделяли их от того места, где, отбившись от стены деревьев, покалечив сразу несколько стволов, оставив также глубокую борозду на дорожном покрытии, пылал лежащий теперь на боку смятый ударом, изувеченный «мерс».
Один из них, тот, что сидел в кресле пассажира, выскочил из легковушки.
Не обращая внимания на как минимум две машины, едущие от города, чьи водители успели притормозить, избежав столкновения с пылающим на дороге авто, он, присев на правое колено, выпустил по «мерсу», внутри которого вряд ли кто и без того мог уцелеть, несколько очередей. Опорожнив магазин, он так же быстро – но и без суеты – обогнул остановившийся на обочине «жигуленок» и нырнул в открытую дверь. Водитель дал по газам; через несколько секунд легковушка повернула на проселок и уже вскоре скрылась из виду, затерявшись где-то среди дачных домиков и садов.
Глава 16
Смеркалось; полоска зари на западе походила на струящуюся где-то вдалеке, на самом краю потемневшего неба, огненно-красную реку. Трое сотрудников опергруппы приехали в пансионат «Родник» около получаса назад. Волков после возвращения из Апшеронска еще раз посетил местный филиал Конторы, где он переговорил с Игумновым, которому к тому времени уже звонили и из округа, и из краевого управления.
Местный коллега рассказал последние новости. В числе прочего поделился сведениями о ходе расследования гибели двух местных авторитетных парней, а также о том ЧП, свидетелем которому утром был сам Волков. Ни по одному из этих случаев полиция и иные компетентные органы пока не продвинулись.
Было не очень понятно, зачем кавказцам – допустим, тому же клану Ахмедовых – понадобилось именно сейчас расправляться с Быстровым и охранником из «Гефеста». Точно так же было непонятно, почему именно сейчас было предпринято нападение на транспорт фирмы, принадлежащей Тимуру Ахмедову. Ведь все стороны этого конфликта были строго предупреждены о недопустимости применения «незаконных», «неправовых» методов в ходе отстаивания своих коммерческих интересов. Обе стороны должны, соответственно, понимать, что у властей – не у местных, а тех, что выше, – может лопнуть терпение. Должны были отдавать себе отчет в том, что если в будущем «разборки», за которыми стоят интересы местных бизнес-групп и некоторых диаспор, не прекратятся, тогда зажмут в тиски причинные места уже всем, особо не разбираясь, кто там что у кого отсудил, кто первым начал применять недозволенные методы, кто кого спровоцировал на ответку, кто прав, кто виноват. Все это было довольно странно.
Анохина эти примерно два часа – после возвращения из Апшеронска – провела в райотделе. Она наконец-то встретилась с местным сотрудником, который ведет здесь тему «экстремизма». Но ничего толкового, ничего полезного тот ей так и не сообщил. У нее даже создалось впечатление, что он не просто умалчивал о многом, но даже пытался сознательно ввести ее в заблуждение… Но, поскольку доказательств неискренности этого субъекта, которого ей порекомендовали как знающего тему спеца, у нее не было, она вынуждена была удовлетвориться тем, что он ей сам счел нужным рассказать.
Фомин был недоволен техническим состоянием некоторых узлов и агрегатов «Газели». Пока остальные члены группы занимались каждый своим делом, он наведался в служебный гараж местной администрации. Но там не оказалось ни механика, имевшего дело с отечественными моделями типа «Соболя» и «Газели», ни диагностической аппаратуры. Ближайший крупный техцентр находился в краевой столице. С другой стороны, ему порекомендовали знающего спеца из числа местных. Александр Игнатьевич даже с ним созвонился, договорившись встретиться ранним утром, в половине шестого.
Звали этого «частника» Степаныч.
Волков ополоснулся, надел шорты и майку, после чего вышел из коттеджа во внутренний дворик – он один на два дома. Здесь, на специальной площадке, выложенной плиткой, был установлен штатный мангал. Тут же, на площадке, оборудован деревянный стол под грибовидным козырьком, вокруг которого расположены поставленные на попа толстенькие кругляши, заменяющие стулья или кресла.
В мангале весело потрескивали сухие полешки – Фомин уже разжился у местного коменданта сеткой дров и пакетом древесного угля. Приятно пахло дымком. На больших тарелках, прикрытых матерчатыми салфетками, лежали вымытые овощи – помидоры, огурцы, краснобокие перцы и зелень пучками, а также ягоды. В синем пластиковом тазу, который Фомин принес из своего коттеджа, томилась в маринаде нарезанная кусками для шашлыка баранина.
– Отличная идея, дядь Саша, – сказал Алексей, подойдя к столу, где Фомин, повязав передник, уже готовился нанизывать крупные, сочащиеся маринадом куски баранины на шампуры. – Давайте я вам помогу?
– Отдыхайте, Алексей Иванович, – дружелюбно улыбнувшись, сказал Фомин. – Уж извините, но к готовке, особенно к приготовлению шашлыка, никого не подпущу…
– Так я и не против, – улыбнулся в ответ Волков. – Люблю, когда все приготовят, да еще и подадут. А если еще и стаканчик чего-нибудь нальют, так и вовсе хорошо.
– Есть домашняя настойка, – сказал ветеран. – Супруга в дорогу снабдила. А комендант нам от заведения еще три бутылки красного вина презентовал.
От дома, из которого он только что вышел, послышался переливчатый женский смех.
– Вам жениться надо, Алексей, – подойдя к ним, сказала Анохина. – Жена вам и приготовит, и подаст, и стаканчик нальет.
– Все шутите, Светлана… – Волков повернул к ней голову. – Издеваетесь над старым холостяком… Кто польстится на такого, как я?
– Не скажите. У вас, должно быть, отбоя нет от женщин.
– Вы мне льстите.
– Не может быть, чтобы вас, такого видного мужчину, и никто не прибрал к рукам, – посмеиваясь, сказала она. – Не верю.
– Вот, представьте себе картину… Прибрала к рукам Волкова… то есть меня, какая-то женщина… И что дальше?
– Очень живо все это представила.
